Позволь мне согреться - Ольга Вадимовна Гусейнова

– Может, разорвем контракт совсем? – ухмыльнулся он, а я, в очередной раз услышав этот вопрос, с улыбкой помотала головой.

Но Людвиг не обиделся, стремительно перевернув меня и подмяв под себя, склонился с каким-то невероятным, до сих пор непривычным голодом, жаждой и обожанием разглядывал мое лицо.

– Хочу тебя, кажется, постоянно, – проворчал он притворно жалобно, хитренько поглядывая на меня в поисках сочувствия, понимания и согласия его «пожалеть».

Я хихикнула, зарываясь пальцами в его волосы, притягивая голову ближе, чтобы ответить на поцелуй:

– И я тебя люблю!..

И неважно, что за полтора месяца, прошедшие с нашей брачной ночи, которой закончилась необычная свадьба, Людвиг каждой ночью, по его словам, «брал свое», заставлял кричать меня от удовольствия. Нередко и днем, утром и вечерами. Дай ему волю – так и круглосуточно бы не выпускал из постели. Хотя, признаться, нам обоим было мало, мы не могли отлипнуть друг от друга, постоянно держались за руки. И этой ночью мы не раз и не два… радовали друг друга. Утро, вообще-то, а моему оборотню опять мало. Ненасытный! Но боги, как же я его люблю!

С того утра, когда мы вылезли из-под Священного Древа, наша жизнь навсегда изменилась. Первое, на что я тогда обратила внимание, – это сгоревшие шесты и целехонькие волчьи черепа. Выбеленными временем кости даже копотью не покрылись, сверкали на солнце как ни в чем не бывало. Оказалось, так и надо, ведь это своеобразные обрядовые артефакты.

Второе – расставленные ночью у Древа корзины с сокровищами исчезли. Не все, а с клыками! А вот «хвостатые» корзины с деньгами остались, их потом забрали обратно в замок. Но что любопытно, не отправили в княжескую казну, а раздали нуждающимся. Как мне пояснили, это не княжеская благотворительность, это – помощь богини страждущим! А золото-бриллианты, выходит, богиня оборотней приняла. Как плату! Но вначале мне «забыли» пояснить за что. Лишь перед отъездом признались, что в корзины с клыками оборотни складывают плату за сыновей, с хвостами – за дочерей. Но Людвиг первородный, посему первая плата богине всегда за сына, наследника тьмы, поэтому была богатой и щедрой!

За месяц в Дагоране муж успел показать мне свою родину. Не вдоль и поперек, но зато самые прекрасные и любимые места или связанные с дорогими сердцу воспоминаниями. Чтобы я тоже полюбила Долину оборотней, ее жителей и особенно – свою семью. Ведь и сами первородные стремились подружиться со мной, сблизиться, создать по-настоящему родственные, семейные узы. Благодаря буквально каждому жителю Дагорана, я со слезами на глазах покидала полюбившийся край.

Пока мы жили в Дагоране, меня посвящали в традиции оборотней, учили укладу, особенностям. В те дни, когда Людвиг не утаскивал меня в очередное путешествие по интересным местам или отдохнуть от общества и призраков там, где «не ступала нога человека», за меня тут же брались его родные. Княгиня Эмилия ненавязчиво вовлекла меня в пошив гардероба, достойного младшей княжны, и делилась воспоминаниями о детстве своих детей, особенно маленьком Людвиге. Порой мы обе хохотали до слез над его с Неро и Рейвиком проделками. Но я поймала себя на том, что благодаря этим воспоминаниям и рассказам узнала о многих нюансах, с которыми могу столкнуться в будущем, когда у самой появятся дети. Княгиня не умолчала и о трудностях вынашивания «темного», но эту тему я тогда стыдилась обсуждать подробнее. Тем более, она – оборотень, а я – медиум, у нас разные отношения с Тьмой.

Сестра Людвига Елена знакомила меня с местными высокородными дамами, словно невзначай вводила в круг родственниц, подруг, хороших знакомых. Еще мы частенько играли с ее детьми, племянниками мужа и теперь моими. Я даже оказалась свидетельницей первого оборота ее четырехлетнего сынишки. Они как раз в этом возрасте и становятся полноценными оборотнями. Святая Тьма, сколько же писков и радостных воплей было, и как я сначала напугалась, когда у меня на коленях вместо мальчишки заелозил волчонок. Но этот момент навсегда оставил в моей душе ощущение какого-то невероятного чуда.

Бывало, что князь предлагал составить им с сыном компанию в поездках по долине, представлял здешней специфической аристократии – сильнейшим альфам кланов княжества Дагоран. Не было ни одного дня, когда я хоть на секундочку почувствовала бы себя здесь чужой, ненужной, не своей. Это время было сродни сказке.

Людвиг… Я полюбила саркастичного, нагловатого, местами сурового и крайне ответственного и продуманного важняка-некроманта. Здесь же, в родных местах, он раскрыл мне другую грань своей личности. Больше того, специально позволил заглянуть за стальные, нерушимые щиты, под которыми прячет свою суть. Заботливую, с морем нерастраченной нежности, страстную и уязвимую для родных и любимых. Лучшего сына и брата, по-моему, не найти. Лучшего будущего правителя – тоже, ведь Людвиг думал обо всех, помогал и, не раздумывая, решал проблемы своих сородичей, если узнавал о них.

И вот, лучше узнав своего супруга, заглянув ему в душу, я не просто влюбилась. Я полюбила так глубоко и сильно, что не смогу жить без него. Наверное, его зверь не просто Первородный, потому что именно этот момент моего осознания своей абсолютной эмоциональной, душевной и даже физической зависимости от Людвига, он почувствовал. Увез меня из замка в скрытую от всех пещеру далеко в горах, почти у границы Дагорана, и там устроил пир любви. Как он потом выразился. Хотя я бы назвала эти три дня безумием страсти. И купал меня в признаниях любви, чтобы прониклась, поверила, что теперь я его сердце. И пока я есть в его жизни, оно бьется. Боги, я тогда так плакала от счастья. И вот уже месяц все периодически пускаю слезу. Что любовь с женщинами делает, кошмар!

Мы лежали, словно спаянные, я – снизу, Людвиг – сверху, удерживая локтями свой вес, чтобы не придавить меня. При этом давая полностью прочувствовать его возбуждение и загореться ответным огнем. И целовал, неспешно, наслаждаясь прикосновениями к моему лицу, шее, ключицам…

На миг замер, всматриваясь в мои черты, а я в очередной раз залюбовалась его глазами. В них больше не чернели провалы в бездну, хоть и пылала некромантская тьма. Ведь в Дагоране случилось еще одно событие, казалось бы, невероятное, – встреча с призраком ведьмы, проклявшей мать Людвига. Причем как раз по возвращении в замок после брачной ночи.

И вот мы, счастливые, взъерошенные, голодные, заходим в замок, нас все поздравляют, его мама и отец с мокрыми от счастья глазами за сына со сложной судьбой. А рядом с ними – ведьма! Желчная, злая, но до предела уставшая влачить призрачное существование, невидимая, никому