Юджиния Райли - Страсть и судьба

— Если сюда от моего имени придут несколько человек, вы покажете им обратные стороны полотен и эту регистрационную книгу?

Дама нахмурилась.

— Ну, я, право, не знаю. Это довольно необычная просьба.

Сара улыбнулась одной из самых своих неотразимых улыбок.

— Я знаю, что моя просьба звучит странно, но мои родители и подруга будут восхищены этим совпадением имен. Дело в том, что я тоже художник.

Лицо женщины просветлело:

— Неужели?

— Да. От этого полное совпадение делается еще интереснее, правда?

— Конечно.

— И поэтому я была бы вам очень признательна, если бы вы показали моим родителям и подруге все это.

— Что же, я думаю, ничего плохого в этом нет.

— Прекрасно. К кому им обратиться?

— Я — миссис Ида Ли Карпентер.

— Вы бываете здесь каждый день, миссис Карпентер?

— Да, — гордо выпрямилась дама, — за сорок лет не пропустила ни одного дня.

Сара пожала руку миссис Карпентер.

— Спасибо. Не могу выразить, как вы помогли мне.

Сара ехала домой в приподнятом настроении. Теперь она может предъявить родителям и Бренде явное доказательство, что она действительно жила в прошлом. И нужно сделать так, чтобы они увидели это доказательство. Она поразмыслила об этом, потом решила: она напишет им письма так, чтобы они распечатали их и прочли позже. Прекрасное решение проблемы, думала она.

Но подъезжая к дому Бренды, Сара стала сникать. Она не может доказать им, что жила некоторое время в прошлом. А доказательств того, что она и дитя принадлежат прошлому она так и не нашла.

Когда Сара вошла в дом, горничная доложила, что миссис Бирмингем нет дома, что она поехала отвезти детей на занятия в воскресную школу. Сара поднялась к себе: хорошо, что она сможет побыть одна — дел у нее невпроворот.

Достав ручку и почтовую бумагу, она приступила к делу. Начала она с письма к родителям и брату.

Когда вы прочтете это письмо, я буду жить в 1872 году с человеком, которого я люблю.

Она перечитала это предложение и присвистнула. Да, они в это никогда не поверят. Но в этот раз им нужно сказать правду и положить конец этой паутине лжи, которой она опутала свою жизнь. Ведь она оставляет их навсегда. Конечно, это ее долг перед родителями и перед подругой.

И, собравшись с духом, она продолжала. Она рассказала о своих путешествиях во времени, рассказала, как стала жить в прошлом веке, как полюбила Дэмьена. Она написала, что собирается прожить с ним до конца своих дней. О том, как любимый старый дом превратился в западню, она умолчала. Рассказала о своем завещании и почему она оформляет его на свое девичье имя.

Потом она написала:

Я знаю, что поверить во все это вам трудно, если не невозможно, но я могу предъявить вам доказательство того, что я действительно жила в прошлом. Я восстановила несколько картин, которые написал брат Дэмьена, в то время как жила там. На обратной стороне каждого полотна я поставила свое имя, дату реставрации. Каким-то образом несколько картин попали в музей на Ройял-стрит в Новом Орлеане. Они находятся там с 1920 года. Если вы сходите в этот музей и обратитесь к миссис Иде Ли Карпентер, она покажет вам обратные стороны картин с моей подписью. И еще она же покажет вам регистрационную книгу, где есть дата поступления этих картин и мое имя как реставратора. Вот что я предъявляю вам как неопровержимое доказательство того, что я на самом деле жила в прошлом веке с Дэмьеном Фонтэном.

Закончила она так:

Дорогие мои, не тревожьтесь обо мне, прошу вас. Любите друг друга и Тедди. Будьте счастливы. Помните, что я люблю вас и скучаю по вас, но свою судьбу я нашла в другом веке. Настоящее счастье я нашла в прошлом, с человеком, которого люблю.

Хорошо бы все написанное в последних фразах сбылось, подумала она, заклеивая письмо. Потом наклеила марку и написала такое же письмо Бренде. Затем взяла письма и пошла искать подругу.

Та пила чай в большой, полной света гостиной. Как только Сара вошла, Бренда вскочила с кушетки. Вид у нее был обеспокоенный.

— Сара, иди же сюда. Нам нужно поговорить. Я очень беспокоюсь о тебе — все эти постоянные поездки куда-то, возвращения…

Сара предостерегающе подняла руку.

— Со мной все в порядке. Конечно, я мало бываю дома, я плохой гость, но я же объяснила, что мне нужно уладить всякие дела. А сейчас… у меня к тебе большая просьба.

— Да? Садись же. Будем пить чай и разговаривать.

Сара села и взяла чашку. Она начала говорить, потом заколебалась, отставила чашку и посмотрела на письма, которые крепко держала в другой руке.

— Ты скажешь мне, в чем дело? Твоя просьба имеет отношение к письмам, которые ты держишь так, будто это — самое дорогое в жизни?

Сара робко улыбнулась.

— Ты хорошо меня изучила. Да, здесь два письма — одно для тебя, другое — для моих родителей.

Бренда даже побледнела.

— Господи, как драматично.

— Подожди, слушай дальше.

— Ну? — Бренда смотрела на подругу встревожено.

— Я хочу, чтобы ты взяла эти письма и хранила их — ну, в безопасном месте. И если от меня не будет вестей три месяца, прочти письмо, адресованное тебе, и отправь другое моим родителям.

Пока Сара говорила, Бренда становилась все бледней и бледней.

— Если от тебя не будет вестей? Три месяца? Что же это делается, Сара?

— Я должна уехать, и боюсь, что… что вы меня больше никогда не увидите.

— Боже мой! — Бренда была потрясена. — Это все тот человек, этот Дэмьен, да? Из-за него ты уезжаешь?

— Да, — призналась Сара.

Бренда стиснула зубы и прищурилась.

— Я чувствовала, что происходит что-то странное. Вы никогда не бываете вместе, а теперь ты с ним уезжаешь и не собираешься возвращаться!

— Письмо, — Сара коснулась руки Бренды, — письмо тебе все объяснит. Не забывай только, что все, что происходит, происходит согласно моему желанию.

— Я не могу поверить, — Бренда помотала головой, — что я не ослышалась. Ты сказала, что мы никогда больше не увидимся? Ты скажешь или нет, что все это значит?

— Я не могу, — жалобно сказала Сара.

И вдруг глаза у Бренды стали огромными.

— Только не говори мне, что у Дэмьена нелады с законом! Или он… о, Господи! Ведь не берет же он тебя с собой за «железный занавес»? Он что, коммунист или что-нибудь в этом роде?

Тут Сара расхохоталась. Она едет за «железный занавес»! А потом ответила серьезно:

— Нет, Дэмьен не преступник и не коммунист. Единственное, что я могу тебе сказать — это повторить еще раз, что все идет так, как я хочу. Ты все поймешь, когда прочтешь письмо. И еще добавлю: Дэмьен сделал меня такой счастливой, какой я в жизни не была. — Она умоляюще посмотрела на подругу. — Ведь ты не захочешь лишить меня этого счастья, а, Бренда?