Отвергнутая невеста. Хозяйка заброшенного дома - Константин Фрес

воздух чище, и есть возможность выйти прогуляться…

— Ну, так а я о чем толкую?! — радостно воскликнула Ивонна.

— Но флигель совсем крохотный, — напомнила я с сомнением. — Всего две комнаты…

— Так можно достроить! — тут же нашлась Ивонна.

— Достроить?

— Ну да! Рабочие почти докрасили дом, госпожа! И засыпанные землей лестницы в саду откопали и отремонтировали! Чего теперь без дела болтаться? Только спят в тени да лениво делают вид, что что-то все еще красят! Уж я расшевелю этих бездельников! Скажите только!

— Ну, пожалуй, да, — сдалась я. — Позади флигеля как раз просто лужайка. Ее даже газоном не засеяли. Можно там…

— Две комнатки! — торжествовала Ивонна, потирая руки. — Для мужчин и для дам!

— И ванную комнату, — подсказала я. — Даже две. Тоже для мужчин и для женщин.

— Барыни какие! — привычно возмутилась Ивонна. Но я уже решилась.

— Позови-ка мне их главного, — велела я.

— Это того прохвоста с пышными усами и с хитрющими глазками? — уточнила Ивонна.

— Да, его. Я с ним обсужу все, посоветуюсь, что можно сделать…

— Да все можно! Лишь было бы желание! — ответила Ивонна. Но спорить больше не стала. Подхватила юбку и рванула искать рабочих.

Вот в таких хлопотах проходили мои дни.

Но кроме хозяйственных дел были и очень приятные заботы.

Изготовление свадебного платья.

Кристиан сам привез мне на выбор несколько отрезов тканей, самых разнообразных кружев. И купил он их, разумеется, не в наше городке, а в столице.

Кроме этого, он привез и ленточек, и шнурков, и всяких модных штучек — корсетов, крючков, красивых пуговиц, выточенных из крохотных жемчужин, страусовых перьев, батистовых платков.

Обойди весь наш город, а такого не разнообразия нашлось бы!

Еще он привез самых искусных модисток, а те притащили целые кипы модных журналов.

И мне предстояло только выбрать. Но выбор этот был очень нелегким!

Было решено шить его из белого шелка с набитыми цветами молочного цвета, легкими тенями украшающими ткань. Ювелиру Кристиана были переданы несколько ниток первосортного жемчуга, чтобы он изготовил пуговицы и подвески, которые украсили бы собой платье.

Конечно, такое дорогое и роскошное платье невозможно было шить где-то еще, кроме дома.

И потому я каждый день покорно взбиралась на оббитую бархатом скамеечку для ног и стояла, пока портнихи тщательно снимали с меня мерки, а затем и примеряли то, что сшили.

И это касалось всего: и нижней рубашки, и новенького корсета, и нижних юбок.

Каждую эту вещицу они тщательно подгоняли по моей фигуре. А я в зеркале перед собой видела, как с каждым днем свадебный образ становится все полнее.

Рози скакала тут же, подбирая лоскутки ткани или играясь с пуговицами.

Ей тоже было решено пошить платье к моей свадьбе, из белой кисеи.

Швеи пообещали еще сшить атласный кушак и к нему прикрепить цветы пионов из атласных розовых лоскутков.

А Рози умоляла, чтоб на праздник ей было позволено завить волосы.

Ну, что за кокетка!

В один из таких дней, когда я стояла неподвижно в платье, боясь пошевелиться, потому что в любой мой бок могла впиться булавка, в комнату влетела Ивонна, запыхавшись от бега.

Глаза ее так и бегали, щеки раскраснелись.

Выражение злорадного торжества было написано в ее чертах.

— Там!.. — выдохнула она.

— Ну, что там такое? — удивилась я.

— Там законник! — отдышавшись и переведя дух, произнесла она. — И две ваших сводных сестры! Велите их выгнать?!

Ивонна даже дрожала, как охотничья собака, почуявшая дичь.

— Нет, зачем же? — удивилась я. — Законника выгонять — это просто верх неблагодарности Учитывая то, как он нам помог в свое время.

— Нет, его-то зачем, — согласилась Ивонна. — Я о девчонках говорю! Дать им хорошего пинка под зад?!

Она уже взяла низкий старт, чтоб бежать и спустить девиц с лестницы.

Но я придумала им наказание получше.

— Зачем же, — ответила я, гордо подняв голову. — Не надо гнать.

— Не надо? — на лице Ивонны отразилось недоумение.

— Проси! — велела я, царственным жестом разведя руками и пригладив пышную юбку, сверкнувшую капельками мелких бриллиантов.

Тут Ивонна все поняла, и выражение адского удовольствия разлилось на ее лице.

— Сейчас, сейчас, — с самой крокодильей улыбкой ответила она и исчезла за дверями.

Долго ждать не пришлось.

Торопливый нетерпеливые шаги моих визитеров я услышала издалека.

Наверное, милые сестрицы бежали, спотыкаясь. И если б законник не сдерживал их, они бы прибежали в два раза быстрее.

— Сводные сестры и господин законник к маркизе Сорель! — проорала Ивонна важно, и распахнула перед ними двери.

Законник вплыл, важный, как паровоз.

Он щурился, как довольный кот на сметану, и то и дело приглаживал пышные усы.

Сестры ввалились, как утки — ну, точно, спотыкаясь и толкаясь. Даже шеи так же тянули.

И при виде меня просто встали, как вкопанные, разинув рты.

Да, это для меня, немного уже привыкшей к своему новому положению, платье и украшения были чем-то обычным.

А для них я, верно, показалась, сияющей и ослепительной.

Я возвышалась над ними, в белоснежном шелке, в кружевах.

Швеи и портнихи суетились, подкалывая юбку и расправляя длинный шлейф.

А свет играл на гранях драгоценностей.

— Добрый день, господин законник, — вежливо произнесла я, и чуть склонила голову в знак уважения.

— Доброго, доброго, ваше сиятельство, — ухмыльнулся он в усы.

И тут же бросил яростный взгляд на сестриц, замерших с открытыми ртами.

Разве что по затылку обеим не влепил.

Сестры дрогнули и как по команде присели в заученном реверансе.

— Доброго дня, ваше сиятельство! — повторили они послушно вслед за законником.

Просто песня!

— Что привело вас ко мне? — снова обратилась я к законнику.

— Долг, разумеется, — важно и гордо ответил он.

И с видом фокусника вытащил из-за пазухи… кошелек?!

— Что это? — удивилась я.

— Как что? — тоже удивился законник. — Деньги на содержание ребенка от отца.

И он просто-таки затрясся от смеха, красноречиво оглядев меня.

Я даже дышать перестала.

— Вы, — не веря своим ушам, — снова взыскали с него содержание?.. Даже теперь?..

Законник пожал плечами.

— Закон есть закон, — ответил он. — Ежели герцог вашего сына признает своим —ходят и такие слухи, — тогда, конечно, Юджин Ваган