Право на месть - Анна Ледова

сползаться из углов. Вышли из храма мы одновременно. Я, растерянная и ничего не понимающая. И Ронард. С абсолютно серым помертвевшим лицом.

Глава 19. Третье условие богов

Мы с Ронардом едва успели обменяться взглядом, как Мекса, первая заподозрив неладное своим нечеловеческим чутьем, скомандовала:

- Бежим!

И вовремя. Из храма хлынула волна потревоженных змей, с оглушительным хрустом поползли трещины по стенам и мраморным колоннам, задрожала сама земля. Что бы ни выбило его светлость из колеи там, наедине с Айятом, а рефлексы боевика ничем не перешибить. Мгновенно сориентировавшись, он задал направление и мы побежали.

Трясло весь Айтшеринем. Кусками облетала искусная облицовка с домов, рушились под невидимыми ударами крыши, вздымалась горбами ровно уложенная плитка, проваливаясь затем в пески. Словно в наказание за гордое тщеславное имяЗат-аль-Имад– «многоколонный» – Айтшеринем первым делом лишился главного своего украшения. Колонны падали, как спички, а с ними и воздушные ажурные мосты.

Анхельм рывком выдернул Мексу, неосторожно наступившую в коварный зыбучий песок и потерявшую сразу равновесие. Мы просто бежали что было сил. Лишь когда за нами обрушились беломраморные врата города, а ноги стали скользить по гладкой соляной корке озера, остановились, хватая ртами раскаленный воздух.

Что за проклятие когда-то постигло этот город мы, наверно, так и не узнаем, но именно сейчас он выглядел настоящим: древние развалины без единой колонны, занесенные наполовину песком. Нам же явился прекрасный морок, воспоминание о бывшей жемчужине сахры.

Один из камелей, испугавшись, сорвался с привязи и убежал вглубь сахры, оставшихся пришлось долго успокаивать и отпаивать водой прежде, чем мы смогли начать обратный путь.

- Ардина, Мекса: едете на одном. Потом меняете его на камеля Анхельма, потом на моего. Вес лучше так распределить, не стоит загонять животных, – ровным голосом сказал Шентия.

- Ронард?

Я подошла вплотную, обхватила его за талию, всматриваясь в бледное спокойное лицо. Словно не бежали пару минут назад сломя голову, такой бесстрастный, ни кровинки на белой коже… Спросить не успела, он опередил:

- Отъедем от озера подальше и ложимся спать. Впереди два ночных перехода.

Затем рассеянно погладил меня по волосам, не глядя в глаза, нежно коснулся губами лба и подсадил на камеля, придав тому ускорение шлепком по мохнатому заду. Не ответит. Или не время пока. Через час мы уже устроились в шатре, солнце как раз вошло в зенит и жарило нещадно. Пришибленные видом рухнувшего на глазах Айтшеринема, до этого молчали. Сейчас же Анхельм не выдержал:

- Песчаник ответил тебе, Дин? Что попросил?

- Ответил, Хельме. Уже ничего… – покачала я головой, с возрастающим беспокойством смотря на любимого. Мне не нравилось ни его молчание, ни выражение лица.

Ничего, скоро мы поговорим во сне.

- А… – Анхельм вопросительно взглянул с тем же на Ронарда.

Но его светлость и бровью не повел.

- Тоже ничего. Спите.

Манс словно ждал команды: обошел друзей, отправляя тех прикосновением лапы в глубокий сон. Только Ронард качнул головой и умный зверек его понял. Со мной же Греттен церемониться не стал, я даже возразить не успела, как уже провалилась в мир грез.

- Греттен, как только заснет, проводи меня к нему, немедленно!

«Нет. Он не хочет»

- Да плевать мне! Он же сам не свой! Я должна знать, что там случилось. И ты мне тоже сейчас все расскажешь! О чем ты говорил с этой тварью, почему Айят передумал?

«Рухун ярисши– вторая половина. Я вмешался. Ты уже убила свою во сне. Песчанику пришлось согласиться»

- О боги… он хотел, чтобы я… Да что это за чудовищем надо быть! Даже предложить такое… Да чтоб все эти пески покрылись льдом навечно!

Они не боги. Они монстры, упивающиеся своим всесилием. У них таких игрушек, как мы, целый мир, не выдержит очередная, сломается – просто выкинут. Что ж, Сагарта из них всех действительно – милостивая.

- А у Ронарда он что?..

«То же самое»

- Так подожди, – воспряла я духом. – Тогда в чем проблема? Если можно во сне… Просто проводи меня, я все ему объясню, если это так легко решить.

«Сны песчаник больше не примет. Твойэктфелльоб этом знает»

Я медленно села. Так вот в чем дело. Айят и не собирался помогать. Избавиться от договорных клятв по версии песчаного бога – это убить друг друга. Чем это тогда отличается от двойного самоубийства? Когда избавление от клятв никому уже и не понадобится. Заведомо невыполнимое, нелогичное, невозможное условие. Разве что Греттен оказался к месту, сумел как-то убедить, привести тот осознанный сон к общему знаменателю… Или же Айят намеренно так легко согласился, посчитав, что будет еще забавнее?

К гроршам. Я выпуталась из сна, просыпаясь, не до отдыха сейчас. Друзья спокойно спали в тени навеса, только Ронард сидел лицом к опущенному пологу, спиной к нашему утомленному трианглу. Его магию почувствовала сразу – крепкий купол вокруг шатра и Ронард полностью сосредоточился на нем. Вслушалась в доносящиеся завывания ветра: да, песчаная буря, смертоносный самум. Не прощальная ли насмешка от Айята?

Села рядом. Влила, не обращая внимания на стрельнувшую болью руку, немного Тьмы в защитную оболочку, порядком укрепив ее. Прислонилась к твердому родному плечу, ощутила бережные объятия.

- Гори этот песчаник в своей сахре. И Сагарту надо было сразу послать туда же. Богам нет до нас дела, – тихо сказал он, ласково зарываясь в волосы и водя пальцем по моей уже почти почерневшей ладони. – Доберемся до Пустоши, избавим тебя от этой дряни, а заодно ты и весь Дикий Лес станут свободны от клятвы по договору. И я увезу тебя на край света. А дальше пусть хоть небо обрушат на головы.

- Да, Лес будет свободен. У меня осталось только одно обязательство – перед Скогеном. Айят меня отпустил. Но Империя… Она и моя родина тоже, – так же тихо ответила я. – Столько людей. Хельме с семьей… Он так свою Корсталию любит. У меня Беата в Ровеле. И Академия, а если с ней что… Ты ведь сам всю жизнь посвятил своей стране. Я не смогу допустить, чтобы ты выбирал между мной и Империей.

Я замолчала, собираясь с нелегкими мыслями.

- К тому же грядет война. У тебя только два варианта. Сбежать со мной и бросить Империю под удар богов и на растерзание Самаконе. Но я не согласна. Не хочу быть причиной людских страданий. Или, – я сглотнула, сама не веря, что говорю