Пироженку? Ваше Снежейшество! - Татьяна Гуськова

когда мэл Ятран приехал в следующий раз, то официально пригласил меня проследовать в храм — прибыл жребий.

Я где стояла, там и села. Хорошо стул рядом стоял.

— Не переживайте, — попытался успокоить меня мэл Ятран.

Кого когда успокаивала эта фраза⁈

— Вам позвать кого-нибудь, чтобы помогли переодеться и приготовиться?

— А? Нет, спасибо. Я сама, — я поднялась и в какой-то прострации дошла до своей комнаты.

Там огляделась, совершенно не понимая, что нужно делать. Совсем скоро наступит момент истины — буду ли я женой Эрвила или никем.

Я вытащила первое попавшееся платье. Убедилась, что оно чистое и не слишком мятое, и надела. Сапожки, меховая накидка — вот и все сборы.

Уже миновал обед, а солнце на улице еще и не думало заходить — весна близится. А если жребий меня признает, мне придется поехать в царство льда и вечной ночи.

Я решительно подала руку мэлу Ятрану, чтобы он помог мне забраться в экипаж.

Внутри снова накрыло волнением, Солнечный Зайчик, собравшийся внутри в компактный клубок, посылал волны одобрения и поддержки.

Как пролетела дорога, я и не заметила.

Вот будто бы тронулись, а вот уже остановились. Сердце колотилось, лицо горело, конечности плохо слушались. Я чуть не вывалилась из экипажа, несмотря на помощь мэла Ятрана. Еле на ногах устояли.

Двери этого храма я узнала, именно здесь нас с Эрвилом женили. С трепетом поднялась по ступеням. Как-то совсем страшно стало, я замешкалась и уже развернулась было, чтобы удрать, но тут створки медленно растворились, приглашая войти.

Первым, кого я заметила, был Эрвил, казавшийся белоснежным в полумраке храма. А других я заметила не сразу. Кроме запомнившегося мне по первому разу лысого жреца в красной робе, сейчас здесь были еще несколько человек в темных длинных одеяниях с глубокими капюшонами, надвинутыми на лица так, что ничего не было видно.

Мой, пока непонятно кто, обернулся ко мне, пошел навстречу, принял мою руку у мэла Ятрана, тот стразу отступил, и подвел ближе к жрецам.

Кровь так стучала в ушах, что я едва слышала, что говорит красный жрец. При этом говорил он нараспев, быстрым речитативом, что тоже сильно затрудняло понимание. В какой-то момент жрец взял ту самую золотую чашу. У меня резко заломило в висках, мир вокруг зарябил, будто помехи на телевизионном экране. Совсем как тогда, когда я поменялась телами с Айдирой. А что если и сейчас произойдет то же самое⁈ Я окажусь в теле беременной самой себя замужем за родительским соседом!

Я дернулась и попыталась вырвать руку у Эрвила, но он так стиснул мою ладонь, что мне стало больно. Я задергалась сильнее, головная боль усилилась. Эрвил обхватил меня двумя руками, не давая убежать. Протянул мою руку под кинжал жреца. В чашу капнула моя кровь. Я обмякла. Красный уколол ладонь Эрвила.

Жрец, воздев чашу над головой, что-то выкрикнул и, опустив, повернулся с ней к людям в темной одежде. Один из них, что стоял чуть впереди, вытащил откуда-то из складок одежды хрустальный шар, размером почти с человеческую голову. Со всеми почестями шар был водружен в чашу.

Эрвил отпустил меня и отошел в сторону, я прикусила верхнюю губу, чувствуя себя дичью, на которую сейчас начнется охота. Но на меня никто не смотрел, взгляды были прикованы к жребию. Я тоже смотрела.

И тут шар начал светиться. Сначала появилось слабое голубоватое свечение, потом оно становилось все ярче и ярче, став почти непрозрачным. От этого свечения отделялись «ленты», кружившиеся вокруг чаши. Они светились, переливались, шевелились, как живые, шарили по сторонам. Шар в чаше сейчас напоминал какого-то пришельца с щупальцами. Мне стало не по себе, я сделала робкий шажок прочь. И тут, словно почуяв что-то, все эти щупальца рванули в мою сторону. Меня окутало голубое сияние.

— Жребий подтвердил свой выбор! — гулким басом вынес вердикт жрец в темном.

Эпилог

И когда Эрвил понял, что я и в самом деле его супруга, а не самозванка, все у нас сразу наладилось, и стали мы жить душа в душу.

Да как бы не так!

Разругались вдрызг в тот же день, стоило только домой приехать. Сначала мне не разрешили заехать забрать свои вещи и попрощаться с Тинорой, Лутой и Сайей, к которым я привыкла и с которыми нашла общий язык. Супруг снова включил песню на тему — благородная дама должна. Слово за слово, упрек за упрек и Эрвил опять собрался удрать с поля боя.

— Если ты сейчас сбежишь, — я, прищурившись, тыкнула в мужа пальцем, — то можешь обратно не возвращаться!

Угроза его затормозила, а потом мы помирились. Как-то смогли договориться. К обоюдному удовольствию. И оказалось, что я уже вполне привыкла к ледяной магии. До конца пока не решились дойти, но нацеловались всласть. И ни ледяная, ни огненная сила нам никак не помешали.

Но помимо магии нам надо было притираться и привыкать друг к другу, а муж опять что-то засомневался и решил, что ничего нет лучше раздельного проживания. Он все еще слишком опасался за мою безопасность. Я в себе не сомневалась, ничего не боялась, а он сомневался. Подозреваю, что дело было в травме, пусть и не детской. То, что Эрвил лишился семьи и долгое время был последним в роду, сильно на него повлияло. Вообще, Эрвил на людях и Эрвил со мной сильно отличались друг от друга, как будто два разных человека. Он, конечно, пытался держать лицо, сохранять ледяную маску, но она или таяла или разлеталась осколками.

Теперь я сидела в городском доме рода льда. Здесь с меня сдували пылинки, готовил повар, который при моем появлении на кухне пытался упасть в обморок и практически силой оттуда выпирал. Так что я маялась от безделья и копила дурь, которая потом и изливалась на моего супруга. Я была очень недовольная и собой, и Эрвилом. Уже надо было как-то двигаться куда-то, ведь нам друг от друга никуда не деться, но пока супружеские отношения напоминали кошмар.

Являлся домой его Снежейшество, холодный и невозмутимый, а уходил от меня разъяренный, как дракон. Жители земель рода льда были «счастливы» — снежные бураны и морозы предоставлялись в ассортименте.

Благо, мне разрешили принимать Дорину. И, наверное, только благодаря ей и мэлу Ятрану у нас с супругом начало что-то налаживаться. Я получала мудрые советы от Дорины, а Эрвил — от ее мужа. Женщина не стеснялась