Примум. Книга 3 - Татьяна Ивановна Герцик

руку ему на плечо, по ее пальцам заструились зеленоватые искры, неожиданно перемежаемые золотистыми.

– Ого! – наблюдающий за ее руками Сильвер недоуменно воскликнул. – Это из-за нового амулета?

– Похоже, – к своему удивлению, Амирель почувствовала себя вполне бодрой, будто и не было тягостного сражения с волей дракона. – Нужно помочь раненым.

Подойдя к парапету, посмотрела вниз. Там по приказу нескио перед башней лежали и стояли раненые. Она торопливо пошла вниз.

– У тебя все лицо в крови, – Сильвер бежал за ней, еще не осознавая, что все кончилось.

– Ты тоже весь в крови, но это ничего не значит, – на ходу бросила она.

Спустившись, сразу увидела тех, для кого жизнь отсчитывала свои последние мгновения. Быстро кинувшись к ним, принялась лечить, сожалея, что рядом нет Ферруна, вдвоем бы они управились гораздо быстрее.

Несколько часов у нее ушло, чтоб спасти всех смертельно раненых, потом она принялась за тех, кто был, по их словам, лишь поцарапан. Закончила глубокой ночью. И хотя сильно устала, но тем не менее пожелала участвовать в совещании военачальников.

Отдыхавший от битвы в своем доме нескио радостно приветствовал ее, едва они с не отходившим от нее Сильвером вошли внутрь.

Она тоже улыбнулась ему, но ее радость тут же сменилась горьким сожалением – вокруг стола, где сидели военачальники, пустовало пять мест. Не было сэра Литла и еще четырех хорошо знакомых Амирель человек.

– Что поделаешь, – нескио печально покачал головой. – Такова доля воинов. Сегодня пали многие, и, если б не подоспел Феррун на легендарном драконе, погибли бы мы все.

– Спасибо, что вы спасли умирающих, – почтительно добавил один из северстанцев. – Сегодня мы воочию увидели, что древние легенды о королеве Лусии истинны.

– Да, благодарим! – произнесли дружно вставшие и поклонившиеся ей в ноги мужчины.

Амирель смутилась, но постаралась этого не показать. Она больше не тихая деревенская девочка, какой была, убегая из своей глухой деревеньки. Она – принцесса, пусть только по названию. Тут же вспомнились мама с отцом, братья и сестры и тот, из-за которого ей пришлось бежать – старший братец Томс. Что с ними? Отчего-то навалилась жгучая тоска, и отчаянно захотелось увидеться с родными.

Она молча заняла свое место, давая знак все еще стоящим мужчинам опуститься. Те сели и принялись ждать ее слов. А она вовсе не думала о делах нынешних – ее занимали дела минувшие.

Если она вернется, как поступит с предавшим ее Вестом? Накажет или сделает вид, что забыла? Но можно ли спускать такие вещи? Или прав ее учитель, утверждающий, что вернувшийся из-за грани становится другим человеком? Но тогда правильно ли они с Ферруном делают, спасая смертельно раненых?

Задумавшись, упустила нить разговора и очнулась от громко заданного вопроса Сильвера:

– Амирель, что ты об этом думаешь?

– О чем? – она встрепенулась и посмотрела на окружающих усталым горьким взглядом.

– Вы неимоверно устали, ваше высочество, – учтиво обратился к ней граф Холлт. – Может быть, вам стоит пойти передохнуть?

Амирель осознала, что в самом деле с трудом удерживает сознание. Кивнув, она поднялась и направилась к выходу.

– И обязательно умойся! – по-панибратски заявил Сильвер, утверждая на нее свои права.

Она кивнула и торопливо вышла.

Не успела за ней закрыться дверь, как северстанцы возмущенно зашумели, молчал только обо всем догадавшийся граф Холлт.

– Что вы себе позволяете! – громче всех кричал назначенный ее женихом маркиз Клерский. – Ее величество нельзя называть на «ты», как какую-то уличную девку!

– А невесту можно? – совершенно спокойно уточнил Сильвер, дождавшись, когда стихнут вопли.

– Невесту? Какая она тебе невеста, жалкий плебей? – маркиз Клерский по-рыбьи выпучил глаза.

Нескио грозно рыкнул на невежу:

– Не забывайтесь, маркиз! Помните, что мы все родом из Терминуса, а у нас уважают доблесть и честь. И не спускают оскорблений. Как бы за ваши опрометчивые слова Сильвер не вызвал вас на бой. И смею вас уверить, вам в этом бою не победить.

– Я не стану марать руки о какого-то простолюдина! – маркиз гордо вздернул подбородок. – Погибший герцог выбрал меня мужем королевы, и я…

– А сама королева выбрала себе супругом Сильвера, – внезапно прервал его граф Холлт. – Вы что, будете с ней спорить?

У маркиза испуганно забегали глаза.

– Этого не может быть! – воскликнул он. – Она королева и должна…

– Ничего она вам не должна! – жестко заявив Сильвер. – Не забывайте, она бежала из Северстана, чтоб не стать игрушкой Торрена. Неужто думаете, что она будет выполнять ваши дурацкие условия?

– Если хочет быть королевой, то будет! – запальчиво крикнул маркиз.

Сильвер издевательски рассмеялся.

– Вы хорошо сказали «если хочет». Но она ясно заявила, что не желает быть королевой Северстана. Это вы хотите возвести ее на престол. И если она это сделает, то исключительно на своих условиях. Мы вовсе не против, если она останется здесь, наоборот, будем только рады.

Маркиз хотел еще что-то возразить, но его жестко прервал граф Холлт:

– Довольно! Думайте, что творите! Я против воли Амирель идти не собираюсь. Кого она выберет себе в супруги, тот и станет нашим королем.

Сильвер озадаченно нахмурился. Королем он быть не хотел. Какой из него властитель? Он воин, простой, прямой и честный. Королем же надо родиться, а он простолюдин.

Маркиз хмуро оценивал сидевшего напротив настоящего воина и понимал, что против него у него нет ни единого шанса. Если королева вздумает выбирать супруга не по знатности рода, а по сердечной склонности, то ему, бедному маркизу, королем не стать никогда.

Что же предпринять? За время, прошедшее с момента провозглашения его женихом королевы, он примерил на себя пурпурную порфиру и нашел, что она ему вполне подходит. Расставаться с нарисованным воображением блестящим будущим не хотелось. Может быть, попытаться обольстить глупышку Амирель? Пусть в ней и течет королевская кровь, но она неопытна и простодушна – вон как встретила графа Холлта.

Как истинный царедворец, он решил на время отступить, чтоб в нужный момент выступить в полной готовности. Молча наблюдающий за всем этим элдормен Стиван, мрачный и вечно всем недовольный, язвительно указал:

– Не стоит ссориться с возможным королем. Кто его знает, вдруг он решит сменить приближенные к трону рода? Не забывайте, с новой династией ни у кого из северстанцев родственных уз не будет. И оцениваться аристократы будут не по знатности, а по своим собственным делам.

В элдормене говорило скорее не чувство справедливости, а обида за пренебрежение исконной знатью Северстана, в свое время отодвинутой в сторону королевой Лусией. Конечно, в те времена не все приняли ее так, как полагается, и ей приходилось опираться на своих приближенных, приехавших с ней из Терминуса, но с той поры