Никогда не называй меня так - Юлия Ветрова

на лице Руэри столь редкую гостью — улыбку — и тут же замолкла. — Раньше у твоих историй был хороший конец и там не было мертвецов! — только и произнесла она.

Руэри ухмыльнулся еще шире, но промолчал. Он подержал ее так несколько секунд, потом вздохнул, выпустил любимую из рук и чуть отступив в полумрак, продолжал:

— Дело в том, что когда я прочитал эту историю, я еще ни разу не был в башне Ворона — в бастионе, где погиб Косерел. И дневник его ученика я отыскал вовсе не там. Гримуар Эсте хранился в библиотеке клана Вечных Льдов.

Руэри замолк, давая Айрен время осмыслить сказанное. Он ожидал очевидного вопроса: как гримуар туда попал? Но вместо этого Айрен насупилась и спросила:

— Что ты делал в доме Вечных Льдов?

Легкая улыбка снова заиграла у Руэри на губах, но на сей раз в ней сквозил привкус горечи.

— Это долгая история о не самом удачном путешествии в моей жизни. Но скажу честно — именно тогда я посмотрел на Лару с другой стороны.

Лицо Айрен стало еще мрачней, но Руэри все же продолжил:

— Тогда она помогла мне, пошла против воли отца. И это сыграло свою роль во многих событиях позже. Вопрос в другом. Если гримуар унесли из башни, значит, кто-то был там и забрал его. А взрыв, который устроила Эсте, был все же не таким уж мощным — по крайней мере от башни должен был остаться хоть один этаж.

Айрен мрачно кивнула.

— К сожалению, выяснить, кто унес гримуар, мне тогда не удалось. Но через некоторое время я смог отправиться в башню Ворона и увидеть своими глазами то, что осталось от лаборатории.

Тело Эсте, разорванное на части, было разбросано по всей зале. Я насчитал восемь кусков. Сомневаюсь, что в таком состоянии она могла расчищать завалы и колдовать.

— Ее уничтожил взрыв? — предположила Айрен. — Видимо, поэтесса переборщила… Катализатор, который она пыталась запустить, оказался таким же сильным, как ее любовь.

— Не похоже, — ответил Руэри. — Дело в том, что последняя запись дневника датируется триста сорок четвертым годом от основания Совета Королей. Тот, кого мы знаем под именем Ревенанта, появился как раз в триста сорок четвертом году. Первый призрак, пришедший из-за Разрыва. Призрак исключительной силы и, по всей видимости, единственный из них, кто обладал раумом. Ревенант не просто уничтожал тех, кто ступал на его землю, он управлял другими, вернувшимися с той стороны.

— Как… ты?

Руэри кивнул.

— Как я.

— Ты имеешь в виду, что Эсте все-таки удалось?.. Но ты уверен, что «Ревенант» — это Косерел?

— Абсолютно. Ревенанта многие тогда узнали в лицо. И, к слову, его тело вовсе не было изуродовано ранами от копий. В отличие от Эсте, он возродился в том же облике, который имел в расцвете своих сил.

— А там… В лаборатории… Там был Разрыв? — догадалась Айрен.

— Верно, — подтвердил Руэри, — там был Разрыв. А вот тела Косерела там не было. Впрочем, позднее, я все-таки нашел то, что от него осталось.

Руэри запустил руку за пазуху и извлек оттуда черный, как ночь, камень правильной овальной формы. Агат. Руэри носил его на цепочке в серебряной оправе, и теперь Айрен поняла, что уже видела на нем это украшение, но значения никогда не придавала. В спальне, когда они оставались наедине, Руэри всегда был без него.

Айрен нахмурилась.

— Мне не нравится, что ты носишь его с собой.

Ответом ей стал звонкий печальный смех.

— Поздно, Айрен. Многое во мне придется тебе не по душе. Но ты сама хотела знать.

— Зачем он тебе.

Улыбка Руэри стала еще печальней.

— Я могу с ним говорить. Дух, каким бы сильным он ни был, всегда привязан к праху. Сила ненависти, любви или боли может быть настолько огромной, что энергии, оставшейся после смерти, хватит, чтобы создать новое тело. Сотворение нового из воздуха или камня — не такая уж редкая магия.

Айрен кивнула.

— Это новое тело можно колоть сталью или жечь огнем — не имеет значения. Пока чувства духа остаются так же сильны, он будет создавать новое тело опять и опять. И все-таки настоящим его телом навсегда останется его прах. Все, что слышит и видит его прах — будет слышать и видеть и тот, кто отделился от него.

Айрен вздрогнула и невольно потянулась к алмазу, висевшему у нее на груди.

— Руэри… — напряженно произнесла она.

Руэри усмехнулся в ответ.

— Могу, — подтвердил он. — Пока мой прах с тобой — я тоже всегда буду с тобой.

— Поэтому ты отдал его мне.

— Да, поэтому. Но если бы ты решила со мной покончить… Я подумал, что ж. Так тому и быть.

Айрен сделала глубокий рваный вдох.

— Но это значит, что Косерел… — она замолкла. При мысли о том, что безумная сущность древнего некроманта слышит их разговор, у Айрен мурашки поползли по спине.

— Он никогда не видел того, что мы делали и о чем говорили наедине, — во взгляде Руэри появилась непривычная мягкость, когда он произнес эти слова.

— А в темнице…

— Нет. Я никогда бы не позволил ему за тобой наблюдать. Но… — лицо Руэри стало серьезным и мрачным. — Он говорит со мной. Очень давно.

— Ты подчиняешься ему?

Айрен показалось, что Руэри замешкался на мгновение, но затем тот качнул головой. Голос его стал печальным, когда он заговорил вновь:

— Нет. От него я многое узнал. Например о том, как работает связь.

— Связь?

Руэри кивнул.

— Сила эмоций позволяет нам снова обрести плоть. Но нужно знать дорогу, чтобы вернуться назад. Нужен маяк. Косерелу удалось вернуться, потому что Эсте его ждала. И все же маяк или якорь — мы с Косерелом используем немного разные слова — это не только тот, кто указывает путь. У «якоря» есть над тобой власть. Поэтому первое, что сделал Косерел, когда вернулся назад… — Руэри сделал паузу, а затем очень спокойно произнес: — разорвал Эсте на части и разделил ее останки так, чтобы та никогда не смогла вернуться назад.

Айрен молчала. Ей стало холодно, и те крохи понимания, которые едва-едва зародились в ее сознании, теперь снова ускользали.

— Тебе нужно знать еще кое-что, — продолжил Руэри. — Для меня это