Неукротимая судьба - Вероника Дуглас

запах ее удовлетворения, а может быть, и моего.

Я проследил за ней, наблюдая за звездами над головой, пока мои мысли путались.

Саванна была всем, чего желало мое тело. Но она была как бутылка изысканного вина. С каждым глотком я хотел все большего и тем дальше ускользал от реальности. От ответственности — моей ответственности перед моей подвергающейся опасности стаей. Их будущее было единственным, что имело значение. Хотя я мог хотеть Саванну, я должен был думать о тысячах других.

Я был околдован и пьян. И мне нужно было протрезветь.

Мы должны были найти лекарство от ее состояния. Когда она снова станет всего лишь волшебницей, всего лишь Ласалль, тогда, возможно, связь будет разорвана, и я смогу сопротивляться ее зову сирены.

Но она наша.

Тихий храп Саванны заполнил тишину, и я улыбнулся.

И застыл.

— Сэви, очнись! — Я резко выпрямился, схватив ее за плечи, но ее глаза были закрыты, а мысли витали где-то далеко.

Затем она начала исчезать.

41

Саванна

Я вдохнула подпись Джексона и вздохнула, позволяя своим мыслям плыть по течению.

На этот раз все казалось правильным.

Просыпайся!

Предупреждение моей волчицы эхом отдавалось в моей голове, но я не хотела. Джексон и я были погружены в чудесный сон о танцах, плавании и поцелуях, и я никогда не хотела просыпаться.

Внезапно твердое тепло его тела исчезло, сменившись грубой землей и пронизывающим холодом. Я вздрогнула, когда холод пробежал по моей коже. Почему мне было так холодно?

Я открыла глаза и моргнула, но вокруг была только темнота. Я потянулась к Джексону, но была одна. Страх сдавил мое сердце, и я вскочила на ноги.

— Джексон! — Я вгляделась в непроглядно черную пустоту — темноту настолько глубокую, что у меня по коже побежали мурашки. Звезды, луна и огни пирушки менад исчезли, и единственным звуком было слабое эхо моего голоса.

Где, черт возьми, я была?

Успокойся, Сэви, и подумай.

Последнее, что я помнила, это как я держала Джексона, прижавшись щекой к его теплой груди. А потом я закрыла глаза…

О, нет.

Предупреждение менады эхом отдалось в моей голове: не засыпай.

Черт. Я отключилась, и теперь я была Бог знает где.

Мои ягодицы болели от камней, которые впивались мне в зад, а земля была влажной и грязной. Слабый, но вездесущий звук капающей воды сводил с ума мой обостренный слух.

Не паникуй.

Мне просто нужно было понять, где я нахожусь, а затем найти выход. Это было возможно, верно?

Я поднялась на ноги, выругавшись, когда поняла, что на мне надето только кружевное нижнее белье. Нехорошо.

Мои глаза начали привыкать к темноте. Слабое фиолетовое свечение начало формировать тени, и я смогла различить грязные, изъеденные корнями стены, которые возвышались вокруг меня.

Я боролась со страхом, охватившим мое сердце. Я была погребена в гребаной земле, босся и практически голая.

Все всегда могло быть хуже. Возможно.

Моим источником света были следы биолюминесцентного лишайника, покрывавшего стены. По крайней мере, это было что-то.

Постоянный поток свежего воздуха дул по коридору, и в моей груди зародился луч надежды. Если бы там был воздух, то было бы отверстие, выход наружу.

Я поблагодарила судьбу за мое новое волчье чутье. Только один раз.

Осторожно продвигаясь вперед, я начала пробираться к источнику воздуха. Это было медленно, но через несколько минут мое зрение восстановилось, и я перестала ощущать тупую боль в подошвах. Мне пришлось карабкаться по обрушившимся грудам камней и протискиваться через щель в скалах, похожую на нож, оставляя царапины на животе и синяки на коленях.

Вся в царапинах и грязи, я, наконец, выбралась в разветвленный проход. Я остановилась. Я уже видела это место раньше в видении. Когда я в последний раз наблюдала за колдуном прямо перед тем, как мы устроили засаду в хижине Билли. Страх пробрался мне под кожу. Оба пути были сужены, но поток воздуха дул из того, что слева.

Я направилась в ту сторону, но замерла, когда слабый шепот заставил мое сердце замолчать. Что, черт возьми, это было? Я вытянула шею и прислушалась. Слова, но слишком тонкие, чтобы их разобрать.

Я взглянула на проход слева от меня, на выход из этого кошмара, а затем на проход справа, из которого доносились голоса, манившие меня следовать за собой.

У меня было неприятное чувство, что я оказалась здесь не случайно. Я понятия не имел, почему, но что-то притянуло меня сюда. Мои собственные намерения? Или, может быть, чужие?

Хотя выход был налево, это был не тот путь, который вел к ответам.

— Черт, — пробормотала я, избавляясь от дурных предчувствий, и пошла направо, медленно пробираясь в темноту на голоса.

Вот так глупые люди в фильмах ужасов сами себя убивали, подумала я. Но что-то внутри меня побуждало меня следовать за шепотом. Шестое чувство.

Или желание умереть.

Корни в стенах становились толще по мере того, как голоса становились громче, но я по-прежнему не мог разобрать их слов. По мере того, как я продвигалась дальше в подземный ад, запах пота и копоти обжигал мне горло. Что это было?

Мое сердце колотилось о ребра, когда я последовала за мускусом, а затем я замерла.

Вдоль стен пещеры лежали тела, опутанные корнями.

Ужас пронзил меня, когда я посмотрела на группы подвешенных людей. Их кожа была пепельного цвета и перепачкана грязью, и, если не считать едва заметного подъема и опускания грудной клетки, они казались мертвыми.

Я подошла ближе и резко втянула воздух, когда узнала лицо женщины — одной из спящих, которых Джексон показывал мне на своем ноутбуке. Это были оборотни, попавшие под проклятие колдуна.

Я протянула руку, чтобы дотронуться до нее, но знакомый голос остановил меня:

— Саванна, ты знаешь, что они говорят. Пусть спящие волки лежат.

Мое сердце сжалось.

Каханов.

Я медленно повернулась, когда его мерзкая подпись ударила по моим чувствам.

— Ты ублюдок. — У меня зачесались ногти, и моя волчица зашевелилась.

— Мне приснился сон, что я увижу тебя снова, — сказал Каханов. — Забавно, какими интересными могут быть сны, когда они становятся реальностью. Кстати, что привело тебя сюда?

Я напряглась, чтобы прыгнуть, но он взмахнул рукой, которая вспыхнула зеленым пламенем.

— Ах, ах, ах. Я мог бы уже убить тебя на месте, но ты мне нужна живой. Нам нужно поговорить.

Я замерла. Как быстро он мог двигаться?

— Выпусти волков, — рявкнула я, пытаясь выиграть время на раздумья.

— Нет. Не раньше, чем ты отдашь мне свою.