Эпоха героев - Нира Страусс

за руку — в тот самый миг, когда оив Имсы скользнул к моим ступням и впитался в моё естество. Я не смогла ответить ни на один из вопросов, что задала девочка. Я стояла, не двигаясь, пока Мэддокс обнимал её, а смерть продолжала косить людей Анисы.

Смерть — и безумная, бессмысленная ненависть.

***

Мы с Мэддоксом приземлились в атрии молча. Гвен, Веледа и — к моему удивлению — Сейдж вышли нам навстречу. На них всё ещё была ночная одежда, и лица выражали замешательство.

— Что произошло? — Гвен вгляделась в нас, и, судя по тому, как она попятилась, увиденное её напугало. — Богини… с вами всё в порядке?

Нет. Я даже не могла ответить.

Внутри меня уже не было Аланны — только существо, целиком поглощённое тьмой и яростью.

— Где твой отец?

Сейдж взглянула за наши спины, туда, где возвышалась цитадель и простирались кварталы. Крики, агония сотен людей ощущались даже отсюда. Это было не просто шумом. Это было ощущением, гнетущей пеленой, пропитавшей воздух.

— Вы устроили бунт? — устало спросила она.

Мэддокс резко расправил крылья во всю длину. Звук получился хлёстким, как удар кнута. Девушки вздрогнули, и даже Сейдж, наконец, напряглась.

— Думаю, он у себя, — сказала она. — Скорее всего, с одним из моих братьев… что-то замышляют. Вы объясните, наконец, что случилось?

От Мэддокса исходила такая энергия, будто он вот-вот взорвётся. Но это была не рьястрад. Его взгляд был чётким, сосредоточенным. Я едва коснулась его пальцев.

— Позволь мне нанести последний удар. Пожалуйста.

— Ничего не обещаю.

Он взмыл в воздух и влетел в особняк так, как это сделал бы очень, очень злой дракон. С грохотом пробил фасад одной из террас, выдолбив в ней дыру собственным телом. Ни лестниц, ни дверей. Зачем?

Сейдж, Гвен и Веледа остались с раскрытыми ртами.

— Волунд отравил колодец в кварталах аконитом. То, что ты слышишь, — это сотни людей, наблюдающих, как умирают их близкие. Хочешь почувствовать это? — Я протянула руки к Сейдж, и между пальцами вспыхнули чёрные нити. — Я могу тебе показать.

Она отступила, запнувшись о собственные ноги.

Вел и Гвен закрыли лица ладонями. Они бывали в этих кварталах бесчисленное количество раз. Знали людей. Семьи. Истории.

— Нет… Что? Мой отец не… — Сейдж не смогла договорить. Она сама не верила словам, что собиралась произнести. — Ты говоришь… аконит?

— Тот самый. Тот, что растёт в лесу под этим городом, который вы так старательно прячете. — Я пнула землю, и мне показалось, что вибрация пошла по всему основанию, будто разлилась вокруг. — Да, сюрприз. Мы всё выяснили. Не благодаря тебе, разумеется, потому что с момента твоего появления ты не делала ничего, кроме как смотреть на меня, будто я враг. Будто мы все — враги. Это и есть твоя сторона, Сейдж? Сторона твоего отца, который убивает людей без разбора? И наша — которая верит его чёртовым обещаниям?

Через лицо Сейдж промелькнула буря эмоций. Быстро. Ярко. Но мне было плевать.

Имела значение только одна вещь.

Ключевая.

— Ты знала?

Она встретилась со мной взглядом. Без единого мигания.

Из особняка доносились звуки разрушения — как будто там рушилась гора.

— Нет.

И я знала. Инстинктивно — знала, что это правда. Как бы запутанны ни были её отношения с семьёй, как бы далеко она ни отдалилась… Она никогда не приняла бы участия в этом.

Но в конце концов… имело ли это значение? Для Хейзел и её семьи — нет. Для тех, кто в ближайшие дни будет хоронить своих близких — тоже нет. Неважно, будут ли эти могилы большими… или совсем крошечными. Одна только мысль о маленьких ямках вывернула мне желудок.

Оглушительный грохот и мощная вибрация прокатились по всему каньону. Из особняка вылетело тело и рухнуло вниз, в центр атрия. Волунд замахал руками, как курица, пытающаяся взлететь. Сорвав с него жалобный свист — поток воздуха подхватил его и не дал разбиться о плитку.

И всё же это не было его обычным изящным приземлением. Он споткнулся, едва коснувшись земли — и когда перед ним опустился дракон, чёрный, как упавшая звезда, мы все услышали, как он тяжело задышал.

По его лицу и разодранной одежде было ясно, почему он выглядел так… неважно. Мэддокс за пару минут успел всыпать ему немало. Переломанная переносица, расплющенная скула, кровь, струящаяся по шее. Большинство пирсингов исчезли — смяты, вырваны.

Мысли о том, что все эти травмы заживут через пару минут — благодаря его фэйской крови — только разозлили меня.

Сделай его человеком, — прошипела Тьма с ненавистью.

О да.

Это была отличная мысль.

Волунд сплюнул кровь. С крыши спустились ещё двое, скользя по потокам воздуха, будто парили. Цефир и Сивад стали по обе стороны от отца.

— Грубая ошибка, дракон, — процедил один из них. — Ты только что нарушил хрупкое перемирие между нашими фракциями.

Мэддокс даже не держал копья. Но рога его уже пылали. Он взглянул на Волунда с презрением и отвращением.

— Правда? — бросил он.

— Я… хотел, чтобы вы стали частью нового королевства. Хотел…

Но стоило ему прошептать ещё хоть слово — и Мэддокс сократил расстояние за миг, ударив Волунда по лицу с такой силой, что затрещали кости.

Цефир и Сивад среагировали: прошептали заклинание и одновременно свистнули. У ног Мэддокса закружился вихрь, поднялся спиралью вверх и оторвал его от цели. Пламя на рогах погасло, дракон пошатнулся.

Я вскинула руку — и два чёрных кнута обвились вокруг шей Цефира и Сивада. Они были растеряны. Испуганы. Страх бился в их сердцах сильнее, чем они пытались показать.

— Лучше приберегите дыхание, — прошептала я.

Они попытались разорвать мои тени. Бесполезно. Для них они были нематериальны. Их магия исчезла, а рога Мэддокса снова вспыхнули.

Он метнул в мою сторону взгляд — благодарный — и снова прыгнул к Волунду.

Я наблюдала, как он швырнул фэйри на землю, прорвавшись сквозь ветра, словно сквозь лёгкий ветерок. И вспомнила слова Фионна:

«Он — дракон, сдерживаемый лишь слоями магии. Если бы не они, я бы давно уже прятался, чтобы он не превратил меня в пепел».

Драконы были самой могущественной расой сидхи. Да, друи достигали вершины фэйских искусств, но в сравнении с настоящим разъярённым драконом… это было ничто. Даже если он думал, что его кровь настоящая.

Сейдж не сказала ни слова, пока её отца избивали. Цефир и Сивад со временем поняли намёк — и я убрала свою тьму.

Когда Волунд остался просто телом, почти не подающим признаков жизни, мы с Мэддоксом были