Невестка слепого барона - Полина Ром

напиться. Глядя, как я неумело ковыряю сургучную печать, принц кликнул своего лакея, и через несколько минут на столе не только стояли кубки, до края полные вина, но и был сервирован легкий ужин из холодного мяса, хлеба и вареных яиц. Кстати, эти вареные яйца подавали так часто, что я уже начинал их ненавидеть.

Легким движением руки принц отпустил слугу и, сделав первый глоток, даже зажмурился от удовольствия:

-- Все же варские вина – самые вкусные! Пейте, граф.

Я сделала глоток и поперхнулся. Его высочество терпеливо ждал, пока я откашляюсь, а потом тихо и размеренно заговорил. Принц рассказал мне, в чем будут состоять мои обязанности, не такие уж, надо сказать, и сложные. Он терпеливо предостерегал меня от невыгодных знакомств при дворе:

-- Я понимаю, Освальд, что ты провинциал. Но если ты желаешь служить при моей особе, ты должен быть очень осторожен. Сейчас служба отца расследует заговор, и всплывают совершенно неожиданные имена. Так что, если ты хочешь карьеру, трижды подумай, прежде чем начать дружить с кем-то.

-- Ваше высочество, меня пугает эта ответственность. Я не получил ни должного образования, ни воспитания. Я совершенно ничего не знаю об интригах при дворе. Кроме того, я уже говорил вам, что у меня плоховато с памятью: даже не могу вспомнить многие вещи из прошлого и боюсь, что больше не смогу защитить вас столь же умело.

-- Ты не понимаешь, Освальд. Именно то, что ты случайный человек и находишься вне дворцовых коалиций и групп – твой самый большой плюс... Именно потому, что последнее время нельзя доверять никому, а особенно родственникам… Пока ты валялся в койке… Ах, - принц небрежно и раздраженно махнул рукой, как бы разрешая себе говорить, – все равно через неделю-другую об этом будет знать весь мир… За попыткой моего убийства стоит один из ближайших родственников отца: герцог фон Аграно. Мой дорогой дядя решил, что как только у меня появятся дети, его очередь к трону станет слишком длинной. Ты видел когда-нибудь герцога Аграно?

-- Нет, ваше высочество.

-- Он поздний ребенок в семье и мой родной дядя. При этом он старше меня всего на восемь лет. Так что у него были все шансы занять трон. Сейчас идут переговоры о моей женитьбе. Думаю, это подстегнуло дядю…

Мы помолчали, сделали еще по глотку, и принц, неохотно пережевывая ломтик мяса, буркнул:

-- Закусывай. Это вино вкусное, но коварное, – закончив жевать, он продолжил: - Я окажу тебе любую помощь при дворе. При условии, что ты ни с кем не свяжешься. На тебя будут охотиться с помощью девок. Прошу, будь внимателен и при малейшем намеке доложи мне. Будешь умен, я сумею отблагодарить.

Мы говорили еще некоторое время, и я заметил довольно забавную вещь: пили мы одинаково, но пьянел принц гораздо быстрее, чем я. При всей крепости вина ему далеко было нормальной самогонки, которую варила у нас баба Геня, настаивая ее на можжевельнике. Она и очищала ее каким-то своим, только ей известным способом.

Этот напиток богов я предпочитал любому магазинному пойлу. Никакие виски и джины с этой самогонкой даже равнять было нельзя.

Вспоминать бабу Геню и прошлую жизнь было приятно. Но я отогнал эти мысли, попытавшись сосредоточиться на том, о чем говорил принц.

А его высочество в это время подробно рассказывал мне, на что я особенно должен обращать внимание. Какими деталями из личной жизни его, принца, должны интересоваться мои будущие любовницы, о которых я должен буду доносить.

Нельзя сказать, что я испытывал восторг от той роли, в которой меня видел его высочество, но и резко отказываться я тоже не стал. Не может мелкопоместный барон послать короля, не привлекая к себе внимания. А то, что мне в дворцовых игрищах предназначена роль живца…

Что ж, значит, я побуду живцом.

Заодно у меня будет время детально разобраться в этом мире и попытаться понять, зачем я здесь нужен. А заодно и найти ту самую золотую звездочку, смотреть на которую было тепло. Конечно, уверенности у меня не было, но почему-то мне казалось, что эта душа женская. Так что в чем-то наши с принцем цели совпадали.

Глава 5

Первые месяцы мне было сложно. Не просто сложно, а очень сложно. И заключались проблемы вовсе не в интригах.

Начнем с того, что мне пришлось заниматься совершенно непривычным делом: изучением сабельного боя. Сам по себе я человек исключительно мирный и в мордобое последний раз участие принимал еще в студенческие годы и то исключительно по юношеской дурости. Однако уже через пару недель общения с местной элитой я понял, что рано или поздно дуэль неизбежна.

Да, дуэли были под запретом. Да, судьбу дуэлянтов высокого ранга решал король лично. Как минимум, их высылали из Дольфенберга и по велению его величества такая ссылка могла стать и пожизненной. Но все же дуэли случались не так и редко.

Первое, что сделал принц для «восстановления» моей памяти — прислал мне дуэльный кодекс. Это был небольшой, но весьма увесистый рукописный томик, где было подробно расписано, кто, как и с кем может себе позволить дуэль. В общем-то, в книге было прописано множество норм и условий, часто нелепых, но некоторая логика все же присутствовала. И одно из основных правил гласило, что обладатель бронзового или серебряного ключа не может отказать в дуэли обладателю золотого.

С моей точки зрения, это было весьма разумно. Как правило, службу при дворе начинают с бронзы. Это я, как Гагарин, шагнул сразу через звание. И к золоту подбираются постепенного, годами учась вести себя в обществе. А достигнув золотого ключа, человек не склонен рисковать понапрасну. Мой мастер сабельного боя говорил, что это правило в дуэльный кодекс попало всего лет сорок назад.

Я должен быть бесконечно благодарен прапрадеду нынешнего короля за то, что он ввел эту систему ключей. Этот опознавательный знак много раз позволял мне не вляпаться в неприятности. Первое время я старательно обходил стороной тех, чей ключ был круче моего. Вовсе не из трусости, а из разумной осторожности — боец из меня получился не сразу.

Принц озаботился тем, чтобы “вернуть” мне нужную физическую форму. Заниматься тренировочными боями было тяжело и немного странно. Сам я никогда ничем подобным не увлекался и поэтому частенько бывал неуклюж, но иногда срабатывала какая-то странная мышечная память тела, и я, неожиданно даже для себя, мог провести довольно