Мэгги Стивотер - Синяя лилия, лиловая Блу (ЛП)

Адам отскочил от кресла так быстро, что оно бешено раскачивалось без него.

— Скажи мне, как его спасти!

— На какое время? — поинтересовалась Персефона.

— Хватит! — сорвался он. — Хватит! Прекрати быть такой... такой... широких взглядов! Я не могу смотреть на большую картинку всё время, или в чём там смысл? Просто скажи, как мне удержаться и не убить его!

Персефона задрала голову.

— Что заставляет тебя думать, что его убьёшь ты?

Он уставился на неё. А потом направился внутрь магазина за ещё одной вишнёвой колой.

— Жажда? — спросила кассир, когда Адам протянул ей деньги.

— Другая была для моей подруги, — ответил Адам, хотя не был уверен, что кто-нибудь был другом Персефоны.

— Твоей подруги? — переспросила кассир.

— Вероятно.

Он вернулся наружу и обнаружил крыльцо пустым. Его кресло-качалка всё ещё немного раскачивалась. Другая вишнёвая кола стояла рядом.

— Персефона?

С внезапным дурным предчувствием он бросился к креслу-качалке, в котором она сидела. Опустил руку на сидение. Холодное. Опустил руку на сидение своего кресла. Теплое.

Он вытянул шею, чтобы посмотреть, не вернулась ли она в машину. Пусто. Парковка была безмолвной; даже птицы исчезли.

— Нет, - выдохнул он, хотя никого не было, кто бы мог услышать. Его разум – разум, любопытно переделанный Энергетическим пузырём – лихорадочно собирал всё, что он знал и чувствовал, всё, что Персефона говорила, каждый момент с тех пор, как он приехал.

Солнце заползло за деревья.

— Нет, — повторил он.

Кассир стояла у двери, закрываясь на ночь.

— Подождите, — сказал Адам. — Вы видели мою подругу? Или я пришёл сюда один?

Она приподняла одну бровь.

— Извините, — произнёс он. — Знаю, как это звучит. Пожалуйста. Я был один?

Кассир колебалась, ожидая розыгрыша. Затем кивнула.

Сердце Адама казалось бездонным.

— Мне нужно воспользоваться вашим телефоном. Пожалуйста, мадам. Всего на секунду.

— Зачем?

— Произошло кое-что ужасное.

Глава 41

— Я здесь, — сказала Блу, влетая в дверь Фокс Вей 300. Она была потной, раздражённой и нервной, разрывающейся между надеждой на ложную тревогу и надеждой, что это было достаточно важным, чтобы оправдать её просьбу отпустить со смены в «Нино».

Кайла встретила её в коридоре, когда Блу бросила сумку у двери.

— Иди и помоги Адаму.

— А что с Адамом?

— Ничего, — огрызнулась Кайла. — Всё как обычно. Он ищет Персефону!

Они добрались до гадальной. Адам сидел внутри во главе гадального стола. Он был очень неподвижен, а глаза его были закрыты. Перед ним стоял чёрный шар для прорицаний из комнаты Моры. Свет исходил всего от трёх свечей. Желудок Блу отреагировал чем-то неприятным.

— Не думаю, что это хорошая идея, — сказала она. — В последний раз...

— Знаю. Он сказал мне, — отрезала Кайла. — Но он готов рискнуть. И нас здесь трое.

— Почему он ищет Персефону?

— Он думает, что с ней что-то случилось.

— Где она? Она не сказала тебе, куда ушла?

Кайла наградила Блу испепеляющим взглядом. Ну, разумеется. Персефона никогда ничего не говорила.

— Понятно, — вздохнула Блу.

Кайла закрыла двери гадальной за собой и указала Блу сесть рядом с Адамом.

Адам открыл глаза. Она не очень понимала, о чём его спрашивать, а он просто чуть качнул головой, будто был зол на себя или на Персефону, или на весь мир.

Кайла села напротив и взяла Адама за руку. Она приказала Блу:

— Возьмись за другую. Я буду для него точкой опоры, а ты его усилишь.

Блу с Адамом обменялись взглядами. Они не держались за руки со времени их разрыва. Она скользнула ладонью по столу, и он переплел свои пальцы с её. Осторожно. Не надавливая.

Блу сомкнула свои пальцы вокруг его руки.

Адам сказал:

— Я...

Он умолк. Он смотрел краем глаза в шар для прорицаний, куда-то не в его центр.

— Ты что? — поинтересовалась Кайла.

Он закончил фразу:

— Я вам обеим доверяю.

Блу сжала его руку чуть сильнее. Кайла ответила:

— Мы не дадим тебе упасть.

Шар переливался чернотой, и он заглянул в него.

Он смотрел и смотрел, свечи мерцали, а Блу почувствовала точное мгновение, когда его тело высвободило душу, потому что у свечей появились странные отражения, а его пальцы обмякли в её руке.

Блу пронзительно посмотрела на Кайлу, но Кайла осталась сидеть как сидела, его легкая рука лежала в её загорелой ладони, её подбородок был приподнят, а глаза настороженно смотрели на Адама.

Его губы шевельнулись, словно он что-то бормотал, но беззвучно.

Блу подумала о том, как она усиливала его прорицание, заставляя его всё больше углубляться. Адам теперь блуждал, странствовал вне своего тела, разматывая клубок нитей, который связывал его с телом. Кайла повисла на этих нитях грузом, но Блу их разматывала.

Брови Адама нахмурились. Губы раздвинулись. Его глаза были совершенно чёрными – чёрным зеркальным отражением шара. Время от времени три искривленных язычка пламени, отражённые в шаре, появлялись в его зрачках. Только то два из трёх отражались в одном глазу, а последний – в другом, то все три в одном, а в другом ничего, а то и все три в обоих, а потом чернота.

— Нет, — прошептал Адам. Голос не был похож на его собственный. Блу припомнила ужас той ночи, когда наткнулась на прорицающую Нив в корнях букового дерева.

И снова Блу посмотрела на Кайлу.

И вновь Кайла осталось сидеть неподвижно и внимательно.

— Мора? — позвал Адам. — Мора?

Только изо рта Адама раздался голос Персефоны.

Неожиданно Блу подумала: «Я не смогу». Её напуганное сердце не справится с этим.

Рука Кайлы потянулась через стол, чтобы взять Блу за руку. Они образовали вокруг шара круг.

Дыхание Адама сбилось и замедлилось.

Только не это.

Блу почувствовала, что тело Кайлы сдвинулось, когда она ещё крепче сжала руку Адама.

— Нет, — вновь сказал он и на этот раз собственным голосом.

Пламя было огромным в его глазах.

А потом они вновь почернели.

Он не дышал.

Комната безмолвствовала один удар сердца. Два. Три.

Свечи вышли из шара для прорицаний.

— ПЕРСЕФОНА! — закричал он.

— Сейчас, — велела Кайла, выпуская руку Блу. — Отпусти его!

Блу отпустила его руку, но ничего не произошло.

— Отрежь его, — прорычала Кайла. — Я знаю, ты сумеешь. Я вытащу его!