Кассандра Клэр - Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas

— О чём?

Джинни помедлила, и во время паузы Гермиона успела отметить, что и жакет-то на девушке застёгнут сикось-накось, и косы, обычно тщательнейшим образом собранные, растрепались, а на правой руке невесть откуда появился подозрительный синяк. К горлу подступила волна сочувствия: в январе Джинни была отчаянно-смелой — такой смелой, что едва уцелела, а в итоге же эта самая отвага её и сломала.

Наконец Джинни открыла рот:

— Хочу, чтобы ты приготовила мне Любовное Зелье, — пряча глаза, сказала она.

Всё сочувствие как ветром сдуло.

— ЧТО я должна для тебя приготовить?!

— Любовное Зелье, — нахмурилась Джинни.

Выронив книгу, Гермиона за руку вздёрнула Джинни на подоконник рядом с собой. Портьера снова отгородила их от мира.

— Это какая-то шутка, да? Успокой меня — признайся, что ты добралась до вина, которое мы приготовили на свадьбу, и напилась.

— Я не пьяна. И отдаю отчёт, о чём прошу.

— Нет, не отдаёшь. Ты вообще соображаешь, насколько безнравственно это зелье? А уж насколько незаконно!..

— Вот только не надо говорить, будто тебя волнует законность, — отрезала Джинни. — Я в курсе насчёт Многосущного Зелья…

— Тогда имелась серьёзная причина!

— Сейчас тоже!

— Джинни, — прошипела Гермиона, изо всех сил стараясь не повысить голоса, — ты не имеешь права поить Драко Малфоя Любовным Зельем, ясно?

Джинни разинула рот, и именно в этот миг портьера вновь отодвинулась. Перед ними возник улыбающийся Гарри, пахнущий, как Гермиона и ожидала, свежей травой.

— А я-то думаю, куда ты подевалась, — обратился он Гермионе. — Что-то замышляете?

Гермиона мысленно взмолилась, чтобы Покровители Влюблённых на небесах посмотрели сквозь пальцы на ложь, которую она собралась произнести: сложно даже предсказать, как отреагирует Гарри на новость про Джинни, Драко и Любовное Зелье. А вдруг у него голова оторвётся и будет, что твой бладжер, летать туда-сюда по гостиной?

— Мы тут наряды обсуждаем. К свадьбе.

— Я буду в чём-нибудь простом и чёрном, — поделился Гарри. — Ну, может, ещё бархотку с жемчугом…

К вящему изумлению Гермионы, Джинни, побагровевшая до корней волос, рассмеялась:

— Какое скудное у тебя воображение. А как насчёт шпилек?.. В этом году актуально.

— Не понимаю, как девчонки вообще могут ходить на этих… — охотно подхватил Гарри, но Гермиона его перебила:

— Гарри, — она улыбнулась с ощущением, что лицо предательски трещит по швам, — если можно, нам бы хотелось продолжить разговор с глазу на глаз.

— Да ну? — Гарри приподнял брови.

— Ну да. Не хочу, чтобы ты узнал о моём наряде до торжества.

— Вообще-то это не наша свадьба, так что…

— Такова традиция, — отрезала Гермиона.

— Чушь собачья… — пробурчала Джинни.

Гарри с любопытством посмотрел на неё, только-только разглядев взволнованное выражение лица и румянец.

— Уже слышали, что Драко будет с Блэз? — безо всякой подначки поинтересовался он, обращаясь вроде как к обеим, хотя на деле вопрос адресовался именно Джинни.

Щёки той запунцовели сильней. Но до того, как она успела подобрать слова, Гермиона вскочила и вытолкала Гарри за портьеру, в гостиную.

— Честное слово, Гарри, поимей совесть, а? И оставь нас с Джинни, мы разговариваем.

— Как скажешь, — он наклонился, чмокнув её в макушку. — Тогда до ужина, да?

Раздражение Гермионы тут же улетучилось:

— Конечно.

— И если вырядишься на свадьбу в какие-нибудь кошмарные кружавчики — чур, на меня потом не пенять. Я честно пытался предупредить.

— Зато мой наряд будет как раз под стать твоему бирюзовому смокингу, — она отпустила его, и Гарри отправился по лестнице вверх.

Гермиона перевела дух и вернулась к окну.

Джинни сгорбилась на краешке подоконника, теребя какую-то висящую на шее подвеску. Увидев Гермиону, она отдёрнула руку и вызывающе вскинула раскрасневшееся лицо.

— Значит, так: я ничего ему не рассказала. Но дай мне слово немедленно выбросить из головы эту идиотскую идею. Подумай сама: использовать Любовное Зелье — форменное насилие! Ведь тем самым ты лишаешь человека права на собственные желания, отнимаешь у него волю. Это же как Империус — нет, в каком-то смысле даже хуже, поскольку жертва даже не будет знать, что случилось!

— Любовное Зелье не относится к Непростительным, — сдавленно возразила Джинни. — Хотя я с тобой согласна.

— Что… Что значит «согласна»?.. — оторопела Гермиона. — Неужели ты настолько ненавидишь Драко?!

Джинни медленно покачала головой, и рыжие кудри дрогнули — их пронзительный цвет на фоне белизны лица смотрелся почти пугающе.

— А ты ведь и в самом деле подумала, что я опою Драко Любовным Зельем… — она прикусила губу. — Оно не для него.

— Не для Драко?! — окончательно растерялась Гермиона. — Так для кого же?

— Разве это не очевидно? Для меня, разумеется.

Гарри как раз добрался до двери в спальню, когда что-то пощекотало разум — словно свист или шепоток, только понастойчивей.

Его звал Драко.

Гарри опустил уже занесенную над дверной ручкой ладонь и постарался выкинуть всё из головы.

…Поттер?

…Ага, тут.

…Забыл, что сказал Уизли? Дамблдор хотел с нами поговорить.

…Помню, я просто…

…Слушай, давай-ка сюда, — мысленный голос Драко звучал до странности напряжённо.

Гарри похолодел:

…Всё в порядке?

…Дуй к директору.

Разом позабыв о желании сменить вывоженный в грязи свитер, Гарри прогромыхал вниз по лестнице, пролетел мимо по-прежнему задёрнутого портьерой окна, мимолётно подивившись, что же всё-таки замышляют Джинни с Гермионой — разумеется, он ни на секунду не поверил, будто они говорили о тряпках, — и выскочил за портрет.

— Шкворчащие блинчики, — буркнул он горгулье, и та любезно посторонилась. На полдороге по деревянной лестнице гриффиндорца снова прошиб озноб, в итоге обосновавшись где-то под ложечкой.

Драко давно не говорил в таком тоне. С января.

С января.

Иногда, зажмурившись, он вновь видел опалённые румынские просторы — серую землю за каменным фортом, горные кряжи, уходящие обломанными чёрными зубами за горизонт. От этих воспоминаний тут же начинали ныть от холода и усталости кости, а перед глазами вставал будто залитый полуденным солнцем коридор, где на руках Гермионы лежал Драко, и серебристая кровь текла из уголка его рта. Иногда, во снах, являлись те, кого он убил — вольдемортовы стражи и люди, пришедшие в квартиру Виктора. Он помнил, как потом отмывал руки кипятком, но вот лица их память воспроизводить отказывалась. Однажды Гарри поделился этим с Драко — после обретения противоядия прошло несколько дней, но Малфой, хотя уже совершенно поправился, по настоянию Снейпа ещё находился в лазарете.