Венец судьбы - Амелия Хатчинс

Да, она помогла нам, но Дану намеревалась использовать моих детей как сосуды. Очевидно, она даже собственному мужу не доверила это знание и позволила ему в своём горе убить бесчисленное количество невинных людей. Насколько ещё большим злом она могла быть?

— Сегодня ты убила бога, Синтия, дочь Дану. Тебя предупредили, — сказал Атум, появляясь рядом с Дестини.

Я резко повернулась туда, где он стоял, и с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза.

— Я больше не дочь этого монстра. Я действительно убила бога, того, кто забрал душу ангела. Спроси её, — сказала я, кивая туда, где Оливия сидела рядом с Ристаном, её душа сияла душой ангела.

Атум пристально посмотрел на Оливию и медленно перевёл свои бездушные глаза обратно на меня.

— Это ангел внутри Фейри. Очень мёртвый ангел, Синтия!

— Вил убил её, а затем посягнул на её Бога, который и есть Бог. Скажи мне, Атум, разве нет законов, запрещающих это? — Я скрестила руки на груди, а Атум сжал кулаки с гневом в глазах. — Я так и думала. Видишь, я предотвратила то, что могло произойти. Единственным способом освободить душу Оливии было покончить с жизнью Вила, или ты не знал другой способ, Атум? Ты не хотел вмешиваться, пока я не налажала. Я чувствовала твоё присутствие сегодня. И знаю, ты наблюдал за нами, ожидая, когда я перейду черту.

— Ты такая же, как твоя мать.

— Дану не моя мать. Я уволила её с этой должности. — Я внимательно наблюдала за Атумом. — Она намеревалась покинуть этот мир и создать новый для Вила, в мире людей. Скажи, думаешь, они бы испортили тот мир? Они не сильны в построении миров. Фактически, каждому созданному ими миру было позволено сеять ад в других. Они оба ушли и не могут вернуться. Я оказала всем нам услугу — остановила возвращение богини, которую ты приговорил к смерти. Разгневанный бог, с которым невозможно было договориться, мёртв, тот, кто добровольно нарушил законы, которые ты поддерживаешь.

— И ты рассчитываешь, что его смерть сойдёт тебе с рук без последствий? Ты опять беременна, да? — Атум ухмыльнулся, а я нахмурилась. — О, ты ещё не знала? Поздравляю, хотя, возможно, было бы немного преждевременно предполагать, что ты сможешь сохранить его.

— Нет, — заявила я, защищая живот окровавленными руками, и сердце заколотилось где-то в горле.

Сила вырвалась на луг, и Атум нахмурился, поворачиваясь, чтобы посмотреть на причину.

— Я ожидаю, что Синтии сойдёт с рук смерть Вила без последствий, Атум. В конце концов, она следовала правилам, — объявил Лукьян, когда он и его люди подошли так, словно это место принадлежало им. — Я согласен, она придерживалась твоих грёбаных правил, и если не хочешь, чтобы внутри тебя засел Спайдер, она свободна. Вил намеревалась сделать именно так, как сказала Синтия, и мы поддержим её заявление. И это также означает, что нам придётся отправиться в свой маленький девственный город. Прошло много времени с тех пор, как мы были там в последний раз. Интересно, захотят ли Никс и Эри присоединиться к нам, навестить тебя. Держу пари, они бы пошли. Прошло очень много времени с тех пор, как мы навещали вас все вместе. Звучит как вечеринка. — Он потёр руки, холодно улыбаясь Атуму.

Я заметила, как Атум побледнел, смотря на Спайдера.

— Твоих детей скоро вернут, а что касается тебя, Дестини, ты нарушила клятву и будешь соответственно наказана.

— Я в курсе, Атум, но также в курсе, что Дану нарушила законы, и эта клятва была дана с намерением, чтобы она сделала это. Я не стала следовать её планам по этой причине. Так что ты окажешь мне снисхождение. Либо это, либо мы можем предстать перед судом, а последний суд длился почти пять тысяч лет. Ты знаешь, что все боятся меня. Даже Судьба боится Предназначения, Атум.

— Осторожно, последняя женщина, которая просила о снисхождении, всё ещё остаётся в моей постели, и ты собираешься заменить её такой просьбой.

— Я верну детей, и мы посмотрим, чем всё закончится. — Она флиртовала с Атумом, и я поморщилась.

— Можете идти, — фыркнул Спайдер. — Пока не заставили бедную Синтию блевать. Она слишком невинна для ваших дрянных задниц.

Мы наблюдали, как исчезают Дестини и Атум, прежде чем повернулась обратно к Райдеру, который внимательно наблюдал за мной.

— Я бы не позволила этому миру умереть, а Вил не смог бы жить. Он бы никогда не прекратил охотиться на нас, и втянул бы в это наших детей. Он был злым, и ему нравилось причинять боль другим. Я видела это в его глазах, Райдер. Я не смогла бы жить, зная, что он может причинить вред нашим детям.

— Знаю, Синтия. Лишь поэтому я не перекинул тебя через колено и не отшлёпал.

Сделав глубокий вдох, я вздохнула и обняла Райдера. Адреналин в теле начал спадать, и усталость медленно одолевала. Райдер поцеловал меня в лоб, пока мы смотрели на всех людей в долине.

— Нам нужно найти место для строительства дворца, потому что здесь слишком много раненых. А ещё надо вынести несколько вопросов на голосование, пока все присутствуют. — Я кивнула, и Райдер продолжал обнимать меня.

Глава 30

Я сидела, положив голову на плечо Адама, и наблюдала, как Райдер спорит с Заруком о том, как сделать каждого короля и королеву равными. Мы голосовали за то, что Райдер предлагал убрать или добавить, прежде чем начать исцелять Царство Фейри. Повсюду вокруг нас были установлены палатки, и мужчины и женщины, которые не были ранены, готовили еду. Король Кошмаров и его сёстры помогали целителям ухаживать за ранеными, принося мирные сны умирающим, пока они переходили из этого мира в следующий.

— Они спорят о том, как сделать всех за столом равными? — спросил Адам, хихикая, в то время как его глаза загорелись смехом.

— Вроде, да, что безумно, потому что, ты знаешь, я намного круче тебя, — ухмыльнулась я, а он засмеялся. Я ударила его по руке, и услышала, как он застонал, когда рана на груди заболела. — Когда мы собираемся поговорить о проблеме в твоём шкафу?

— На самом деле, мне нужна твоя помощь, чтобы разобраться с этим. Ты, случайно, не разбросал подушки в форме пениса по всему моему тронному залу?

— Богохульство, неужели я бы так поступил? — Я притворилась уязвлённой обвинением, не в силах сдержать улыбку на губах.

— Ты бы так и сделал. Я знаю тебя, придурок. — Он встал, ухмыляясь, и я откинулась на спинку стула, всё ещё покрытая коркой крови после битвы, слишком