Ольга Гусейнова - Крап-чаг соединяет

— Какие-то новости или проблемы, несс Врин?

Тот только отрицательно покачал головой и, с трудом скрывая любопытный взгляд, коротко извинился перед ними и, пояснив, что шел в рубку, просочился мимо них и исчез за углом коридора. Йанур, по-прежнему обнимая Женевьеву, провел ее чуть дальше и, открыв автоматические двери, провел ее в каюту, которая на неделю станет ее пристанищем.

— Если тебя устраивает эта каюта, она будет твоя, пока ты этого хочешь!

Женевьева, оглядев двухкомнатную каюту в серебристо-синих тонах, согласно родовым цветам рода Вайсир, довольно крутанулась вокруг себя, вызвав этим невольную улыбку на лице Йанура и, снова подскочив к нему, с лукавой ухмылкой спросила.

— А где твоя? А главное, где твой гардероб, чтобы я могла в нем порыться?

Йанур, уже не сдерживаясь, улыбался и, снова взяв ее руку, повел в коридор, указав на дверь напротив. Проведя ее внутрь, он также отступил, позволяя изучить его жилое помещение. Она с интересом всюду прошлась и потрогала безделушки или личные вещи, стараясь таким способом больше узнать о мужчине, которого выбрала для себя: Сдержанный, умный, аккуратный, хорошо воспитанный — причем мужчина с большой буквы во всех смыслах этого слова. За таким как за каменной спиной. Она замерла возле стола, размышляя над этим и все еще поглаживая спинку кресла, в котором он наверняка часто сидит и работает. Через мгновение она ощутила, как он подошел и встал за ее спиной. Потом его ладони прикоснулись к ее рукам и, мягко изучая, направились вверх, исследуя их поверхность. Вскоре его ладони добрались до ее голой незащищенной одеждой шеи и замерли, зарывшись в волосы на затылке, массируя, расслабляя затекшие мышцы. Чуть склонив голову, она замерла, нежась в тепле его рук и испытывая наслаждение от его неторопливых поглаживаний ее шеи. Она услышала, как напряженно и шумно он задышал, делая рваные выдохи. Медленно повернувшись к нему, заглянула в глаза, зрачки которых напоминали бездонные черные дыры. Он слишком высокий, чтобы дотянутся до него, поэтому Женевьева требовательно толкнула его в кресло и он, по инерции, явно не ожидая от ее такого, уселся в него. Встав между его ног, она, не отрывая взгляда от его снова стремительно темнеющих глаз, приблизила к нему свое лицо. Женевьева заметила в его глазах неуверенность и легкое удивление, и снова в голове всплыли слова Евы: «Они не знают, что такое поцелуи и ласки любимых людей. Ведь для других рокшан беловолосые смертельны». Так что хоть этот мужчина и старше ее чуть ли не в три раза, но по сравнению с ним она гораздо опытнее в плане соблазнения. Увлажнив языком свои губы, она прижалась ими к губам Йанура, обхватывая его лицо своими ладонями. Закрыв глаза, с наслаждением исследовала его рот своим языком и через пару мгновений почувствовала, как в игру неуверенно включился Йанур. Оказывается, так много можно узнать из поцелуя. Они не могли оторваться друг от друга, заново знакомясь и изучая друг друга.

Большие горячие руки спустились с талии Женевьевы на ягодицы, сжимая их и стараясь как можно теснее прижать ее тело к телу мужчины, которое к этому времени уже просто сгорало от неудовлетворенного желания и страсти. Сдерживать себя Йануру становилось практически невозможно, и вот именно в тот момент, когда он уже практически рванулся к телу Женевьевы, чтобы затащить ее в свою спальню, и сделать, наконец, своей, раздался короткий предупреждающий писк дверной панели, и она плавно отъехав в сторону, продемонстрировала личному слуге Вайсира ису Навартану тесно прижатую друг к другу целующуюся парочку. Ис Навартан от неожиданности хрюкнул, потом, заметив испепеляющий взгляд взбешенного хозяина, икнул от страха и смог только выдавить из себя.

— Эээ, простите эльтар, эээээльтарина, я хотел спросить насчет ужина, но вижу вы заняты, подойду позже. С вашего разрешения, конечно же!

Проблеяв извинения, слуга, быстро шагнув обратно в коридор, закрыл двери за собой. Заметив бешенство в глазах Йанура, Женевьева расслабилась и неожиданно для себя рассмеялась. Но как только на лбу Вайсира проявилась удивленная хмурая морщинка, поспешила пояснить.

— Я думаю, это хорошо, что нас сейчас прервали. Я бы хотела узнать тебя получше и привыкнуть хоть немного. — заметив налет неуверенности и тревоги в его глазах, добавила еще. Ей это надо было знать наверняка, чтобы ради них обоих убрать из души неуверенность в его чувствах и намерениях. С нарочитой усмешкой, с головой выдающей легкий страх перед его ответом продолжила: — Тем более, я не знаю, пришлась ли тебе по душе? Как женщина и как будущая жена, ну или как у вас там? Лиане, да? В моем возрасте в игры уже поздно играть, поэтому хотелось бы четкой картины наших возможных отношений.

Йанур в шоке слушал ее и не мог поверить, что она боится и сомневается в его чувствах не меньше, чем он в ее отношении к нему. С трудом осмыслив ее вопросы, решил сказать все как есть. Он тоже уже в таком возрасте, когда поздно играть в игры и ради любимой женщины готов отдать все что имеешь без сожалений.

— Я думал, молился, чтобы любая из вас приняла меня. Но увидев тебя, понял, что нужна только ты и никакая другая, а тем более любая. Только ты! Находиться рядом с тобой — теперь смысл моей жизни, и я сделаю все, что захочешь, чтобы ты согласилась принять меня как своего лина и отца наших детей. И скажу прямо, хотя и нечестно по отношению к тебе, если ты уйдешь из моей жизни, мне незачем больше жить. Я слишком устал жить без тебя, любимая. Я просто перестану жить!

Он прижал Женевьеву к себе, уткнувшись ей в грудь и с наслаждением смертника вдыхая ее запах, как последний глоток воздуха. Она же пыталась остановить поток слез, текущих из глаз, потом, зарывшись в его серебристо-белую шевелюру руками, уткнулась в его волосы мокрым лицом, прижимая его голову к груди. Хлюпнув носом, хрипло сказала.

— Я хочу, Йанур, твоей любви и детей от тебя тоже хочу. Я так долго тебя ждала, искала, а теперь вот нашла и никогда не отпущу. Слышишь? И никому не отдам! И вообще, знаешь я такая большая собственница! Стань, пожалуйста, моим лином, Йанур!

Мужчина чуть отстранился, только для того, чтобы заглянуть в ее сверкающие от слез глаза и, вытирая слезы, все еще неверяще, просто смотрел на нее и лишь спустя минуту, смог вымолвить.

— Я почту за честь, Аттойя, стать твоим хранителем и лином, любимая! Сегодня ты исполнила мою заветную и, к тому же, единственную мечту, ты подарила мне себя! Я клянусь тебе, что сделаю все, чтобы ты была счастлива!

Женевьева вытерев кулаком слезы, точнее размазав их по щекам, наконец, смогла перестать плакать и уже с радостной усмешкой попросила.