Алисон Ноэль - Зачарованные

Ознакомительный фрагмент

— Светящиеся люди настоящие! И вороны тоже! Я не виновата, что их никто больше не видит!

Дженника становится совсем несчастной.

— Вот в чем проблема! Врачи говорят, что именно так заявляют все больные в твоем состоянии.

— В моем состоянии? — переспрашиваю я и пялюсь в окно.

Местный пейзаж предлагает полюбоваться лавкой импортной мебели, вегетарианским кафе и салоном гадалки с мерцающим неоновым глазом на витрине.

— Ты в курсе, Дайра.

Что-то в ее тоне напоминает мне об этих самодовольных докторах, якобы исследовавших мой случай. Я не выдерживаю и выпаливаю все, что накопилось в душе:

— Нет, Дженника! Понятия не имею, о чем ты толкуешь. Я, конечно, догадываюсь, что тебе тяжело, но и мне тошно! Во-первых, я отупела от дряни, которой меня накачивают, во-вторых, я — полумертвая от жутких существ, которые, кстати, вполне реальны. Позволь тебе сказать, что время на самом деле останавливается. Бывают моменты, когда мир почему-то замирает. И я вовсе не страдаю от внезапно начавшихся подростковых проблем, это тянется уже довольно долго. Помнишь, что я тебе говорила, когда мы были на съемках в Новой Зеландии? Видения не прекратились — я просто перестала о них упоминать. А тебе ни разу не приходило в голову, что ты ошибаешься? И все устроено сложнее, чем думаешь ты и твои умники в белых халатах? Тебе хочется найти какое-то логичное и подтвержденное наукой объяснение, но его не существует!

Я сжимаю кулаки.

— Я надеюсь, что ты хоть один-единственный раз мне поверишь! Чтобы хоть поняла, что я говорю правду!

Мой голос срывается на высокой ноте, совершенно не подходящей к спокойному кварталу Венис-Бич, где живет Харлан. Дженника припарковывает машину на подъездной дорожке, а я вылетаю из салона и бегу в дом. Достаю ключ, который дал нам Харлан, и торопливо открываю дверь.

— Послушай, я измотана. Таблетки как раз начинают действовать…

Сразу за порогом колени у меня подгибаются, и я чувствую, как Дженника подхватывает меня под руки и волочет к софе. Она укладывает меня на мягкие желтые простыни и подтыкает со всех сторон покрывало. А потом я падаю в пустоту, словно в омут.

Разбудил меня сигнал мобильника Дженники. Леди Гага успевает допеть до второго куплета, пока Дженника не выскакивает из кухни и не хватает телефон со стеклянного мозаичного столика.

Она что-то тихо отвечает, затем бросает взгляд на меня и, убедившись, что я не сплю, произносит нормальным голосом:

— Да, это Дженника.

Внезапно она удивленно хмурится и буквально падает на ближайший стул.

— Кто?! — восклицает она и машинально подносит к губам бутылку с диетической колой, но быстро забывает про нее и ставит на пол, не сделав ни глотка.

Прислушиваюсь, тщетно пытаясь понять, с кем она разговаривает. Дженника явно на взводе: она нервно теребит серебряное ожерелье, которое часто надевает в последние дни.

— Простите, но… Если вы действительно та, за кого себя выдаете, то почему вы появились именно сейчас? И где вы были? Я хотела с вами связаться, но вы как сквозь землю провалились!

Внезапно она замечает, что я навострила уши, и уходит на кухню. Я лежу не шевелясь. Но на самом деле дожидаюсь, пока она не отодвинет стул от обеденного стола. Когда я слышу знакомый скрип, прокрадываюсь к двери и прижимаюсь к стене возле косяка.

Пытаюсь вспомнить, когда последний раз слышала от нее подобную фразу. Люди у нас долго не задерживались — другой вариант Дженнику не устраивал, но только одного человека она всегда описывала «как сквозь землю провалилась». Это — неуловимая мать моего отца. Моя давным-давно исчезнувшая бабушка, которая, по словам Дженники, испарилась, даже не дождавшись конца похорон собственного сына. И ее вроде бы зовут Палома Сантос.

— Ладно, — тем временем кивает Дженника. — Предположим, вы — Палома. Но вы не ответили на мой вопрос. Почему вы объявились сейчас, спустя почти семнадцать лет? Что вам нужно? Вы хоть понимаете, сколько всего вы пропустили в жизни вашей внучки?

Я и понятия не имею, что говорит Палома. Дженника неожиданно замолкает и тихо ахает. Потом она неуверенно произносит:

— Как вы узнали? Нет, вы не можете с ней побеседовать. Не самый удачный момент.

Подбираюсь поближе к двери и потихоньку заглядываю в кухню. Дженника сидит за столом, прижав к уху телефон. Теперь она тараторит, и ее речь сливается в несвязный поток:

— Какая она? Красивая, умная и очень похожа на отца. Зеленоглазая, со светлой кожей, но остальное она унаследовала от него. Мне жаль, Палома, что вы не повстречались с ней, но у нас сложный период… Был один инцидент… И пока я… Что?! — Она резко выпрямляется и еще крепче вцепляется в телефон: — Откуда вам известно?

Она поворачивается к двери, скорее из осторожности, а не потому, что почувствовала мое присутствие. Я успеваю спрятаться за косяк, а через несколько мгновений опять начинаю слежку. Дженника рассеянно поправляет подол своей винтажной футболки с концерта «Блонди» и внимательно слушает Палому. Это продолжается слишком долго, и я буквально лопаюсь от любопытства. Какие секреты может поведать моя бабка?

— Да, я помню, — произносит Дженника, рассеянно разглядывая узор деревянной столешницы. — Он любил вас и бесконечно уважал. Но он хотел жить своей жизнью. Он собирался уехать из Нью-Мексико. Вы, наверное, думаете, что после трагедии с ним общение с Дайрой даст вам еще один шанс? Увы…

Ее слова звучат жестко, но Дженника выглядит абсолютно потерянной и убитой.

— Ее лечат. В основном дают успокоительные. Первый врач, в Марокко, делал уколы какого-то сильного седативного средства, но его не хватало. Никакие препараты не действуют. Врачи пробуют разные дозы и надеются, что рано или поздно подберут подходящее лекарство. Она для них — прямо подопытная свинка, а в последний раз они заявили мне, что почти исчерпали имеющиеся возможности. Им придется…

Она умолкает и закрывает лицо рукой. Ей требуется минута или две, чтобы продолжить:

— Они решили поместить ее в лечебницу. Держать под замком и постоянным наблюдением. Если честно, я уже отчаялась. Пока взяла отгулы, но скоро мне надо возвращаться на работу. Мне нужно зарабатывать, платить по счетам, и я больше не могу брать ее с собой. Ей запретили летать, но в любом случае ее нельзя держать постоянно на таблетках или привязывать к кровати. А вы как с неба свалились. Ничего себе совпадение, да? — неуверенно смеется она.

Теперь она сутулится на стуле и изредка вставляет короткие реплики:

— Травы? Серьезно? Палома, вы не видели, что с ней творится! А я знаю, на что она способна! То есть у меня нет другого выхода? Я растила ее шестнадцать лет! Простите, но почему вы так считаете? Джанго ведь едва исполнилось семнадцать, когда вы его потеряли!