Наследники. Любовь под запретом - Татьяна Геннадьевна Абалова

любое слово может вызвать слезы. Они копились во мне. И прорвались, когда служанка ушла, и я осталась в полном одиночестве. Я накрылась с головой одеялом, чтобы мой вой не услышал весь дом. Какая же я дура! Зачем надо было дразнить отчима?

Утром я завтракала в своей комнате. Джозеф, как подсказала Лина, с утра умчал по делам. Я забеспокоился, не поехал ли он к барону, чтобы поскорее получить ответ. Но горничная уверила, что хозяин, взяв с собой конюха, отправился на сельскую ярмарку, чтобы там присмотреть пару ездовых лошадей. Вместо вчерашней, чья смерть лежала на моей совести.

Чуть позже, когда унесли завтрак, а я собралась на прогулку к реке, Лина шепнула, что меня приказано не выпускать за ворота. В саду гуляй сколько хочешь, но за ограду ни-ни.

– Хотите, я составлю вам компанию? – спросила горничная.

Лина – хорошенькая рыжеволосая девушка, была в нашем доме новенькой. Появилась сразу после смерти мамы. Иногда мне казалось, что отчим нанял служанку, чтобы та следила за мной. Или я ошибалась, или горничная хорошо знала свое дело, так как она ни разу не попалась. Да, она копалась в моих личных вещах, но только по долгу службы. И всегда спрашивала разрешения, чтобы не вызвать у меня подозрения.

– Нет, мне надо побыть в одиночестве, – сказала я, позволяя снять с себя пеньюар и ночную рубашку.

По тому, как расширились у Лины глаза, я поняла, что со мной что–то не так. На руке цвел огромный кровоподтек, а на плече остались следы от цепких пальцев отчима.

– Он когда-нибудь меня убьет, – выдохнула я, рассматривая себя в зеркало.

Показать бы кому, как со мной обходится душка-Джозеф. Но тогда, обвиняя его, я покривила бы душой: я сама спровоцировала его на жестокость. Не останови он меня на дороге, я наверняка убилась бы. Любой камень, попавший под колеса, перевернул бы коляску и отправил меня к праотцам. Мне было стыдно за вчерашнюю истерику, но и просить у Джозефа прощения я не собиралась.

Переодевшись, я оставила Лину чистить вещи, а сама направилась в сад. Взяла зонтик, чтобы утреннее солнце не испортило лицо. Спустившись, я опять обнаружила на подносе письмо. И все тому же барону Пьеру Монгулю. Переживая, что второе письмо даст понять обоим мужчинам, что первое затерялось, я цапнула конверт и вновь скрылась в тайном убежище.

Вскрывала конверт без осторожности, поскольку, как и первое, не собиралась отправлять адресату. Я пребывала в уверенности, что в нем мой отчим торопит барона с решением. Или даже снижает цену, чтобы быстрее от меня избавиться. Но действительность меня ошеломила.

«Дорогой Пьер!

Пока я ждал от тебя ответа, обстоятельства изменились. Приношу свои извинения, но наша сделка относительно моей падчерицы не состоится. Взвесив возможности, я решил ничего не менять в своей семье».

Я выдохнула, думая, что на отчима подействовала моя попытка убиться. Все же я была дочерью его любимой женщины. И ему не следовало относиться ко мне как к вещи, которую можно продать. Вполне вероятно, что Джозефа отрезвили мои слова. Ему не понравилось, что все видят в нем негодяя, и он решил доказать обратное.

Наивная!

«Все дело в том, что я сам собираюсь жениться на леди Анне. Она носитель графского титула, доставшегося ей от отца. За неимением других наследников мужского пола, этот титул перейдет к ее ребенку. Почему бы ему не быть моим сыном? Еще раз прошу прощения. Надеюсь, ты уничтожишь предыдущее письмо. Оно нас обоих выставляет в невыгодном свете.

Твой старинный друг, Джозеф Берн».

Не помню, сколько я сидела с открытым ртом. Как же сильно надо мной издевается судьба! Вчера я была невестой барона, сегодня уже являюсь суженой собственного отчима. Да, в нас не течет родственная кровь, и закон не будет препятствовать нашему союзу, но... Джозеф спал с моей матерью!

Ситуация с каждым днем становилась все сложней. Если в моей голове зрел план как-то договориться с бароном: например, пригрозить ему разоблачением и потребовать отпустить, то теперь я находилась в западне. Джозеф не тот человек, что выпустит добычу из лап.

Вчерашнее сольное выступление истеричной падчерицы привело к тому, что отчим отказался от идеи искать богатую вдовушку на стороне. Зачем, если рядом есть та, что родит ему наследника? А потом, когда у него будет сын – носитель графского титула, эта глупая гусыня может спокойно отправляться к праотцам.

Я спрятала измятое письмо там же, где лежало первое. Его нельзя посылать в таком виде. Я надеялась, что Джозеф не станет интересоваться, отправили послание барону или нет. Слуги всегда исправно исполняли свои обязанности, поэтому у него не должно было появиться сомнение, что в этот раз что-то пошло не так.

Выбравшись из чулана, я направилась в сад. Нельзя слишком долго задерживаться в тайном убежище, иначе меня кинутся искать. Думать о своем будущем можно и на свежем воздухе.

Ничего путного я не придумала. Единственное, что пришло в голову, написать Аннабель. Рассказать ей о произошедших изменениях. Еще вчера я заметила, как ее мама была неприветлива с Джозефом. Наверное, стоило попросить подругу рассказать обо мне герцогине. Взрослая женщина дала бы дельный совет. Тем более, что она хорошо знала моих родителей и не оставила бы крик о помощи без внимания. Жаль, что я не догадалась об этом раньше.

Я видела, как вернулся отчим. На его лице светилась улыбка, словно он обстряпал хорошее дело. Касалось то купленных лошадей или успокоило принятое относительно меня решение, но Джозеф пребывал в приподнятом настроении.

Не знай я, что он представляет из себя, даже могла бы влюбиться, так великолепно он выглядел в этот момент. Белый плащ, но черная одежда под ним. Смуглая кожа и темные волосы, но белозубая улыбка. Отчим был полон резких контрастов.

У какой женщины не забьется сердце при виде такого? Благородный вдовец, не оставивший без любви и внимания больную жену. Красивый мужчина с хорошими манерами. Знает толк в лошадях и женщинах. Опытен в любви. Мечта любой романтически настроенной дамы. Только вот я совсем не была романтически настроенной женщиной.

Я сидела в беседке, увитой белыми розами, и вдыхала нежный аромат. Прислушивалась к щебетанию птиц. Я чувствовала умиротворение в душе после принятого решения написать Аннабель. Не хотела возвращаться домой, хотя слуги не раз являлись напомнить, что стынет обед. Я умышленно избегала встречи с отчимом за общим столом.

В итоге дождалась, когда он пришел сам, хотя прежде