Жаклин Митчард - Роман с призраком

Мерри вытащила Адама из угла кухни, в который братец забился, отчаянно грызя ноготь на большом пальце.

— Успокойся, Муравей. Скоро примчится бабушка и мы поедем проведать нашего великана. Что ты такой перепуганный? Оуэн в порядке. Младенцы — очень выходчивый народ.

— Ты хочешь сказать, выносливый, — вздохнула Мэллори.

— Я сама знаю, что хочу сказать, богиня словесности, — запротестовала Мерри.

Мобильный Мэлли издал два мелодичных сигнала.

— Папа тоже едет в больницу, — прочитав сообщение, произнесла она и тут, как будто впервые, заметила младшего брата и то, как сильно он напуган. — Адам, хочешь рыбных палочек? Не бойся, Оуэн будет здоровее прежнего, как тебе только что сказала наша гениальная сестра. Бабушка тоже так считает.

— Я знаю, — пробормотал Адам, которого все это, похоже, совершенно не убедило.

— Это святая правда, — снова принялась уговаривать его Мерри. — Уже сейчас он чувствует себя намного лучше, чем когда я сюда вошла. — Ну же, Адам, давай я поджарю тебе сыра. Я сделаю горелый, как ты любишь.

— Я не могу есть, — пробормотал Адам.

— Ты не можешь есть? — Мерри делано схватилась за сердце, имитируя приступ. — Приехали! Да ты же ешь, как лошадь!

— Мышка, — произнес Адам, используя детское прозвище, которым он называл обеих сестер и которым они называли друг друга. — Оуэна рвало кровью.

Мэллори уставилась на брата. В ее видении кто-то пытался помочь Оуэну. Да и Луна вела себя очень странно. Еще более странно, чем обычно. Не говоря уже о сжигании детских волос на костре.

Почему от этих видений руки у нее покрываются гусиной кожей?

Затишье перед бурей

Не прошло и недели, как Оуэн снова превратился в маленького эльфа, так хорошо знакомого им, — жизнерадостного, прожорливого и очень смешливого. Он заливался веселым хохотом, когда сестры делали вид, что хотят откусить ему нос, и каждое утро карабкался к ним на кровати. Когда Мерри и Мэлли приходили из школы, Оуэн обычно лежал на полу в кухне и ногами ставил друг на друга гигантские картонные кубики, которые ему подарили на Рождество, после чего пинал их, разбрасывая в разные стороны. К нему вернулся и его аппетит. Он без остатка съедал хлопья «Чирио», обоими кулачками стискивал и запихивал себе в рот вареный горошек и выпивал столько домашнего яблочного компота бабушки Гвенни, сколько ему наливали в его пластмассовую чашечку.

Кризис миновал, а у девочек осталось меньше недели на то, чтобы купить все необходимое для бала в честь Дня святого Валентина. В школе этот бал почему-то считался даже более важным событием, чем вечер встречи выпускников. Близнецы радовались тому, что теперь смогут веселиться безоглядно, с полным на это правом. Еще несколько дней после возвращения из больницы Оуэн был каким-то притихшим и грустным. По утрам, вместо того чтобы бегать и играть, он спал у Саши на руках. Девочки обычно уходили в школу очень рано — их подвозил Дрю, перед уроками игравший в баскетбол. Поэтому они редко пересекались с Сашей.

Но теперь с лица Оуэна не сходила широкая улыбка, демонстрирующая миру целых два зуба. Кэмпбелл даже считала, что эти самые зубы могли стать причиной его болезни.

Этим утром Мэллори даже отпросилась у папы, в магазине которого работала каждое воскресенье с тех пор, как ей исполнилось двенадцать лет, для того чтобы купить себе платье. Мередит и представить себе не могла, сколько денег за это время успела накопить ее сестра, славившаяся своей скаредностью. Девочки уже приготовились отправиться в торговый центр в Дептфорд, но мама остановила их, велев сначала позавтракать.

Мередит обреченно вздохнула. Они договорились через час встретиться перед кафе «Латте Джавой» с ее подругами по команде — Нили, Ким и Эрикой. Теперь их ждал интенсивный обмен сообщениями.

— Девочки, я хотела вам сказать, что вынуждена пригласить еще одного бебиситтера, — сообщила мама близнецам, после того как они сняли куртки и положили их на стул у входной двери. — Если в следующем семестре я возьму еще один курс, мне, возможно, удастся впихнуть всю программу в полтора года.

— Мама! — запротестовала Мэллори. — Пять ситтеров?

— Бабушка Гвенни уже немолода, Мэллори. Кроме того, у нее есть своя жизнь, знаешь ли. У Саши две работы и занятия в школе. То же самое касается миссис Квинн, то есть Карлы. Она хочет стать медсестрой.

— Почему бы тебе, в таком случае, не нанять одного человека? — спросила Мэлли. — Или ты думаешь, что все это идет Оуэну на пользу? Он уже не знает, с кем ему придется иметь дело через пять минут.

— Я пыталась нанять одного человека. Услуги такой няни стоят двадцать долларов в час! — сообщила дочери Кэмпбелл.

— Но это было бы намного лучше, — настаивала Мэллори, у которой перед глазами продолжала стоять тонкая рука, вытирающая Оуэну подбородок.

От этого видения у нее до сих пор по спине бегали мурашки, причину которых она не могла понять.

— А ты предпочла бы отдать его в детский сад? — возмущенно спросила Кэмпбелл, уперевшись руками в бока.

— По крайней мере, там им не будут заниматься двадцать семь человек по очереди, — парировала Мэллори.

Она присела к столу и положила голову на руки, пытаясь включить ясновидение. Но оно не включалось. Что же ее беспокоит? Почему она придает такое значение всяким мелочам? Ведь с Оуэном все в порядке!

— А это ничего, что он представляет собой рассадник микробов? Во всяком случае, садик в Киттико именно такой. И дети там целыми днями сидят в манежах! Лично я считаю, что чем больше людей любит малыша, тем лучше. Много любви не бывает! Особенно если речь идет о людях, которые заботятся о ребенке в его родном доме. Но если ты готова отказаться от субботних тренировок по футболу и от работы в папином магазине по воскресеньям, я могу не приглашать эту Мелиссу Хардести. Она учится в колледже, а ее мама — врач в нашей клинике. Так что я ее знаю. Я же не приглашаю людей с улицы!

— Сашу ты не знала! — возразила Мередит. — Ты побеседовала с ней минут десять, не больше, и тут же взяла ее на работу.

— Сначала я все о ней разузнала. Ее даже за превышение скорости ни разу не останавливали!

— Да ладно, Саша хоть приятная, — махнула рукой Мередит. — Но как насчет Луны?

Кэмпбелл отвернулась к плите, чтобы перевернуть оладьи, которые жарила на завтрак. Сестры редко видели, чтобы мама готовила. А после того как она стала студенткой и родила ребенка, это стало происходить и того реже. Поэтому, смирившись с тем, что пришлось отложить выход из дома, близнецы обрадовались возможности полакомиться домашней пищей.