Игра в Реальность. Всё по закону - Елена Райдос

Ознакомительный фрагмент

Почему-то и на этот раз у меня не возникло даже мысли о возможной ловушке. Послушно зажимаю кристалл в кулаке и чувствую, как он начинает нагреваться. Тут во мне всё-таки проснулся инстинкт самосохранения, и я чуть было не швырнула этот странный подарочек на землю. Но синеглазый вовремя перехватил мою руку и не позволил от него избавиться.

– Тебе ведь не больно,– спрашивает,– не жжётся? Вроде бы не должен, я немного изменил алгоритм. – Смотрю я на него и понять не могу, что за лапшу этот тип мне на уши навешивает, но сопротивляться не могу, хоть режь. – Как только перестанешь чувствовать тепло,– говорит синеглазый,– можешь разжать кулак.

И действительно, через минуту я вообще перестала чувствовать кристалл. Разжимаю кулак, а в руке ничего нет. Наверное, у меня был очень обескураженный вид, потому что синеглазый так и покатился со смеху, словно ему анекдот рассказали. А потом отвёл меня в сторонку и рассказал такое, что я до сих пор прийти в себя не могу. Оказывается, я – семя жизни этого мира. Можешь себе представить, дневничок, какая у тебя важная хозяйка? Я – первое сознание нашей Реальности, а этот синеглазый, его, кстати, Сабином зовут, является моим хранителем. Голубой кристалл, собственно, и указал на меня, а потом залез мне в ладонь и растворился во мне до того времени, когда его нужно будет передать новому хранителю. Тогда он сам снова вылезет наружу. Сабин в открытую этого не сказал, но я так поняла, что это случится незадолго до моей смерти. Хорошенькое предзнаменование, ничего не скажешь.

Но самое интересное было дальше. Мой хранитель, как выяснилось, знал меня в прошлой жизни, когда я передала ему кристалл на хранение. Это случилось за три года до моей смерти. Меня тогда звали Эйвис, и была я из правящего клана Саттори. Этого клана уже нет, я вроде была последней и не успела завести детей, поскольку умерла, не дожив даже до двадцати лет. Сабин рассказал мне про то, как за мной охотился какой-то пришелец, который задумал уничтожить наш мир. И ему это почти удалось, но меня всё-таки спасли от смерти, и мир уцелел, правда, это стоило жизни очень многим хорошим людям. Я, понятное дело, этих людей не помню, а жаль. Вот интересно, они меня спасали, потому что защищали наш мир, или я им была дорога сама по себе? Не представляю, за кого бы я могла отдать свою жизнь, нет у меня никого на примете, кроме родителей, конечно, а в прошлой жизни, похоже, такие люди были.

А ещё Сабин посетовал, что я очень долго не воплощалась после прошлой смерти. Он считает, это потому что я тогда потеряла всех близких мне людей, и жить мне было не для кого. Вот, кстати, и объяснение тому, почему я не стремлюсь сближаться с людьми. Наверное, я просто боюсь их потерять, как потеряла всех в прошлой жизни. Что ж, в этом есть определённая логика. Чем меньше ты имеешь, тем ты свободней, потому что тебе не нужно беспокоиться о своей собственности, тратить время на её обслуживание и охрану, переживать за её сохранность. А ещё я заметила такую смешную закономерность: чем больше люди имеют, тем больше у них разыгрывается аппетит, и они постоянно стремятся эту свою собственность преумножить, но всё равно её оказывается мало. В общем, душевного равновесия обладание ценностями не приносит.

Вот только один вопрос: а применимы ли эти заумные рассуждения к отношениям между людьми? Если ты кого-то любишь, это тебя закабаляет или, наоборот, освобождает? Готовность умереть за любимого человека – это ведь не может быть от жадности. Разве не так? Похоже, моё стремление к независимости – это вовсе не от желания быть свободной, а от страха снова испытать боль потери близкого человека, из-за мутного, липкого страха поранить свою чувствительную душонку. Фу, самой мерзко стало. Я ведь не из трусливых, приходилось в одиночку выходить против троих здоровых мужиков, был у меня такой опыт год назад. Так почему же боль, пришедшая из прошлого воплощения, делает из меня дрожащую барышню? А я отвечу. Это потому, что я о тех трагических событиях ничего не знала. Страх коварно пролез в моё подсознание и исподтишка управляет моими поступками буквально на инстинктивном уровне.

Крутая получилась рефлексия, Рыбий Глаз должен просто сдохнуть от зависти. Наверное, стоит сказать спасибо моему ангелу-хранителю за то, что открыл мне глаза. Разумеется, вот так, сразу я не изменюсь, страх ведь никуда не делся от того, что я узнала о его причине, свил себе уютное гнёздышко в моём сознании и исподтишка управляет моими мыслями и действиями. Зато теперь я знаю, что у меня есть проблема, а это уже начало выздоровления. Ведь пока мы считаем, что всё в порядке, то и смысла дёргаться не видим, а вот когда болезнь обнаружена, то шансы на её излечение резко возрастают.

Ура! Я не безнадёжна. Вот теперь как влюблюсь в кого-нибудь. Эх, жаль, Сабин для меня староват, он бы вполне подошёл на роль моей любви до гроба, одни только синие глаза чего стоят. Но, увы, придётся присмотреть себе кого-то помоложе. Может быть, всё-таки замутить любовь с Люком? А что, он славный парень и маг неплохой, возможно, со временем выбьется в у́ры. Надо будет обдумать этот вариант, а на сегодня пора заканчивать. Оказывается, ты не совсем бесполезная безделушка, дневничок, и от тебя может быть польза.

Глава 2

Три обезглавленных тела смотрелись на живописной лесной полянке как-то неуместно, да и в целом сцена недавнего сражения выглядела неестественно до безвкусицы. Лепестки ромашек, забрызганные кровью, чёрные обугленные проплешины среди изумрудной зелени, и яркое солнышко, игриво пускающее зайчиков, отражаясь от разбросанного в траве оружия.

– Сюр какой-то,– сквозь зубы пробормотал Вертер, удивлённо озираясь по сторонам.

По просьбе Сабина Защитник выслеживал эту троицу в своей родной Реальности Земли всю последнюю неделю. Парни неплохо умели маскироваться, да и в манёвренности едва ли уступали преследователю. Они быстро обнаружили, что им сели на хвост, но то ли у них не хватило ума, чтобы вовремя ретироваться в свою пятимерную Реальность, то ли, наоборот, было с избытком самонадеянности и нахальства, чтобы, несмотря на погоню, продолжать рыскать по окрестностям, наводя ужас на местное население. Рано или поздно этому наглому рейду должен был прийти конец, причём вполне закономерный и