Яду, светлейший? - Ольга Викторовна Романовская

В напряжении замерла, готовая встать и последовать за Линасом на край света, то есть в столицу, но отодвинулся совсем другой стул.

– Вы еще пожалеете! – визгливо пригрозил тип с усиками. – Так обращаться с самим камердинером его величества!

Кого он надеялся напугать, отставного генерала?

– Мне попросить слуг вывести вас, или уйдете сами? Его величество будет уведомлен о вашем поступке.

Вальтер невозмутимо промокнул губы, едва заметно кивнул, когда нарушитель спокойствия, исторгая проклятия, покинул столовую, и сдержанно бросил сыну:

– После поговорим.

Пронесло! А вот камердинера нет, но я это исправлю. Как встану из-за стола, так сразу, вложу в проклятие всю свою душу. От этой мысли даже кофе стал сладким, хотя я не положила в него ни одной ложки сахара.

Глава 28

– Что ты ему сделала?

Нахмуренные, сведенные вместе брови и то, с какой силой Линас стиснул мое запястье (на глазах у Анжелики, между прочим), оскорбили бы любую женщину, но я постаралась быть милой.

– Не понимаю, о чем вы, милорд.

Ресницы как опахала взлетели к потолку. Я даже смущенно улыбнулась, шаркнула ножкой. С последним перебор, но как хотелось! А еще – рассмеяться и перестать ломать эту комедию. Но что поделаешь, одного скандала за утро достаточно, стоит подождать хотя бы до обеда.

– О камердинере, – шипящим шепотом пояснил Линас и покосился на дочь соседки.

Та, не будь дурой, на всякий случай принялась с ним кокетничать: вдруг мы разругаемся вдрызг и место невесты освободится? Анжелика Линасу неровня, но инквизитор у нас бунтарь, в расстроенных чувствах может сделать предложение. Все равно папенька устроит разнос, пусть хоть за дело.

– Не знаю такого.

Сама невинность, аккуратно высвободила руку и подошла к окну.

– Какой чудесный парк! Леди Клавел наверняка жутко потратилась на садовника: как известно, хорошего тяжело найти.

Наговорила бы еще кучу подобной чепухи, если бы, извинившись перед Анжеликой, Линас не увел меня в тот самый парк, поближе к фонтану, чтобы заглушить не предназначенный для посторонних ушей разговор.

– Ну?

Иногда он был на редкость немногословен.

Подняла брови:

– Что, даже прошедшую ночь обсудить не хочешь? Еще час назад жаждал.

– Передумал. Сейчас меня больше волнует, какое новое обвинение предъявит тебе Гинтас.

– Ай-ай, – качая головой обошла вокруг мраморной чаши, – как можно, даже без «монсеньора»! Где ваше воспитание, светлейший?

– Там же, где твоя совесть.

– С совестью у меня как раз все в порядке. От камердинера не убудет. Или ты действительно вздумал вызвать его на дуэль?

Линас молчал. Пришло мое время насупить брови:

– Ты собирался? Серьезно? Дураки вы, аристократы, учитесь у ведьмы!

Обещания надо держать, а камердинер целых сорок минут безнаказанно разгуливал по свету.

Парк – это хорошо, в парке всегда много растений. Надеюсь, садовник, наоборот, плохой не выкосил под ноль сорные травы.

Огляделась, мурлыча детскую ведьминскую песенку: «Один росток рву, второй примечаю, недругу своему приготовлю я чаю». Было у нее и продолжение, но мы остановимся на гербарии.

Вот и белые соцветия посконника, скромно притаились среди кустов. Добавим розовых лепестков, отыщем душистой полыни, именно душистой, не горькой…

– Постой! – Линас отвел мою руку от очередного растения.

– Успокойся, не убью я никого. Ну, посидит в комнате уединений, подумает о вечном, ему даже полезно.

– Страшная ты женщина! – Линас с трудом сдерживал улыбку, портившую его напускной грозный вид.

– Знаю.

С самооценкой у меня все в порядке.

– А еще – воровка. Ты украла мое сердце.

И ведь так все хорошо начиналось!..

С укором посмотрела на Линаса:

– Вас книги тетушки покусали? Нормально же разговаривали, а тут Довмонт какой-то! Только я не Эдита, а ведьма с дурной наследственностью.

– Так и я паршивая овца в семействе Клавел. Присядем? – Линас увлек меня к садовой скамейке. – Скоро мне на ковер к отцу. Хочу услышать сегодня хоть что-то приятное.

Я отчаянно тянула время, несколько раз проверила, не помялась ли юбка, чистая ли скамейка. Уверенность, посетившая меня за завтраком, улетучилась вместе с парами горячего кофе.

– Меня ждут, – ухватилась за возможность снова избежать разговора. – Анжелика Лазье и ее кантата – или что там она репетирует?

– Мне тоже нужно кое-что отрепетировать. Предложение.

Я избегала смотреть на Линаса, сосредоточившись на собственных руках.

Вот майский жук опустился на травинку, она дрогнула под его весом…

– Полагаю, дворян учат этому с колыбели. – Собственный голос напоминал воронье карканье. – Подумаешь, дешевое представление! Вы не беспокойтесь, я отвечу «да».

– Вы?

Дыхание Линаса щекотало волосы на затылке. Кожей ощущала его пристальный взгляд. Будто в плен инкубу угодила!

Ослабевшие пальцы выпустили собранные растения, они веером осыпались мне под ноги. Повезло камердинеру!

– Ну… – Облизала пересохшие губы и с тоской вспомнила коктейли отца. Попросила бы приготовить самый крепкий, чтобы потерять связь с реальностью, обрести храбрость и как-то решить эту проблему. – Ну, – повторила столь же неуверенно, – можно и на «ты». Подумаешь, переспали! Я не первая и не последняя.

Отсутствие ответа не обнадеживало.

– Ты же не девственник?

Встревоженно обернулась и, прочитав отрицательный ответ на лице Линаса, с облегчением выдохнула. Хотя бы не совратила.

– Так вот, я тоже, отношусь к этому просто и…

– Меня не смущает, что ты дочь Юргаса.

Сильное заявление, даже слишком.

– А то, что занимаюсь нелицензированными видами деятельности?

Заковыристое определение какое, еле выговорила!

– Какими?

Глаза Линаса вспыхнули профессиональным интересом.

Не привыкла оговаривать себя, но:

– Проклятия, привороты, изменение сознания. Я же дочь темного мага.

Гордо расправила плечи, выпятила грудь. А у самой коленки под юбками трясутся.

– Врушка ты, а не дочь! – Линас легонько щелкнул меня по носу. – Я твою ауру видел.

– Могу испортить, – упрямо гнула свое.

Выиграть – дело принципа, ведьма я или нет!

– Порти, но только под моим присмотром. А то снова зелье летаргии сваришь.

Тут на его лицо набежала тень. Мне тоже расхотелось зубоскалить.

Как там сейчас Верховный инквизитор, пришел ли в сознание? От этого зависело очень многое. Как и от желания Джургаса докопаться до правды, а не просто представить королю виновных.

– Мы с тобой в одной лодке, – подытожил Линас.

Не глядя на меня, он отыскал мою руку. Так мы молча, не двигаясь, и сидели, пока по парку не разнеслось раскатистое: «Линас, я знаю, что ты здесь». Вальтер. Значит, и мне пора к Анжелике. Надеюсь, не испорчу ее выступление. Только вот уходить не хотелось. Говорить, впрочем, тоже, поэтому я просто поцеловала Линаса в губы и обозначила свои права