Варрэн-Лин: Сердце Стаи - Юна Ариманта

Динка вздохнула с облегчением — ей удалось споить Ряху всю бутылку. Осталось только потянуть время и надеяться, что старая аптекарша не обманула.

— Боишься? То-то же! — проворчал он, вытирая рукавом рот и слегка отстраняясь, чтобы увидеть ее целиком.

Рях критически осмотрел ее, сдернул с плеч платье, обнажая грудь, и, удовлетворенно хрюкнув, опрокинул ее на стол на спину. Подхватив за щиколотки, задрал ей ноги к самой голове, сложив Динку почти пополам. А после этого продолжил насиловать ее.

От каждого толчка Динка болезненно ударялась затылком о стол, но, сжимая до хруста в челюсти зубы, она ни на секунду не забывала, зачем она терпит все это. Боль потихоньку отступала. Лоно запоздало увлажнялось и растягивалось под грубым напором. Оставалось лишь легкое саднящее ощущение внутри да отвращение от вида и запаха нависшего над ней тела.

Но Ряху и этого было мало. Он сгреб ее в охапку и потащил на кровать, застеленную периной.

— Я предупреждал, что ты отработаешь аванс по полной программе, — ухмыльнулся он, бросая ее на кровать, разводя ноги и наваливаясь сверху. Глаза его смотрели на Динку совершенно трезво. А времени оставалось все меньше и меньше. Динка, вздрагивая от каждого удара, с тоской смотрела в уходящий вдаль коридор. Но, наконец, в его движениях что-то переменилось. Он сначала ускорил толчки, затем мелко затрясся, словно в конвульсиях, а после навалился на Динку всей тяжестью и замер. Динка лежала неподвижно, отсчитав десять ударов сердца. Но ничего не происходило.

— Эй, Рях, — она завозилась под ним и, ухватившись за плечо, потрясла его. Рука Ряха безвольно упала с кровати на пол. Динка, затаив дыхание, принялась выползать из-под тяжелого тела, стараясь его не потревожить. Когда она покинула постель, Рях протяжно всхрапнул и перевернулся на спину. Спит!

Она, не дыша, потянулась к поясу его спущенных до колен штанов и, стараясь, чтобы ключи не звякнули, осторожно отцепила их от шлицы.

Динка одернула смятое платье, выдернула из держателя в стене факел и, сжимая заветную связку ключей в руке, бросилась вон из камеры.

В другой ситуации она бы испугалась бежать одна в вязкой темноте, лениво расползающейся по углам от неверного света факела. Но не сейчас.

По правую руку подземелья шли зарешеченные камеры. Динка заглядывала в каждую, но они все были пустые. Это были камеры смертников. Их обитатели надолго здесь не задерживались, отправляясь прямиком на плаху. Но вот в одной из камер ей привиделось движение.

Она поднесла факел ближе, вглядываясь в темные силуэты вдоль стен. Как вдруг из камеры донеслась хриплая нецензурная брань. Голос показался знакомым. Динка уже смелее подошла и просунула факел сквозь решетку. Прикованный к стене за руки и за ноги узник, ослепленный ярким светом факела, ругался все более злобно и витиевато, болезненно щуря глаза. Динка увидела, как полыхнула в свете факела огненно-рыжая шевелюра. И поспешно начала действовать.

Воткнула факел в держатель на стене и дрожащими руками стала подбирать ключ к тяжелому ржавому замку. Больше в камере никто не подавал признаков жизни, возможно это был последний из ва́ррэнов, оставшийся в живых. Но Динка изо всех сил гнала из головы мысли, которые могли помешать ей, и, пыхтя, проворачивала в скважине один ключ за другим. Наконец, замок щелкнул и раскрылся. От неожиданности Динка выронила его, и он с грохотом упал наземь.

Из камеры донесся страдальческий стон. Динка распахнула дверь и влетела в камеру, с размаху утыкаясь в грудь распятого у стены рыжего.

— Шторос, — всхлипнула она, обвивая руками его торс и вцепляясь пальцами в лохмотья на его теле. Все перенесенные страдания отступили на второй план. Динка чувствовала, как счастье горячей волной захлестывает ее до самой макушки. Она снова прильнула к груди одного из ва́ррэнов, снова была нужной, снова была собой.

Шторос прекратил ругаться и замер, будто окаменев. Он сильно исхудал за прошедшие дни, под пальцами ощущались выпирающие ребра. От него пахло кровью и болью. Но это был он. Тот самый рыжий наглец, который был с ней груб на словах и невероятно нежен, когда дело доходило до прикосновений. Динка прижималась щекой к его груди и слышала, как лихорадочно колотится его сердце у самого уха.

Позволив себе секунду слабости, она тут же взяла себя в руки и принялась ощупывать кандалы на его руке в поисках замочной скважины. К счастью, кандалы не были скреплены заклепками, а на проушинах висели тяжелые навесные замки. Динка безошибочно нащупала подходящий ключ, и замок, вместе с разомкнувшимся наручником, соскользнул с правой руки Штороса. В ту же секунду рука взлетела вверх, ладонь зарылась в Динкины волосы и, надавливая ей на затылок, притянула голову девушки к самому лицу узника.

— Козочка моя... Что ты здесь делаешь? — растерянно пробормотал он, жадно вглядываясь в ее глаза. На его лице одно за другим сменялись растерянность, радость, недоверие и восхищение. Динка на миг замерла, завороженная его взглядом. Но, услышав стон из другого конца камеры, попыталась вывернуться из неожиданно крепкой хватки.

— Пусти, — прошептала она, не отводя глаз. — Я отцеплю вторую руку.

Он кивнул и, окинув ее лицо еще одним жадным взглядом, неохотно разжал пальцы. И Динка завозилась со вторым замком. Как только второй замок щелкнул и открылся, она вложила в освобожденную ладонь ключ, чтобы он сам отстегнул свои ноги, и метнулась в сторону, откуда слышался стон.

— Динка, как ты сюда попала? — второй узник с трудом поднял тяжелую рогатую голову и изумленно распахнул глаза. Динка уже увереннее отстегивала один замок за другим, пока руки ва́ррэна не стали свободны. И тут же оказалась притянута к его груди и сдавлена до хруста в костях.

— Хоегард, — выдохнула она, сжимаясь от счастья в объятиях второго мужчины. Ненадолго замерла, наслаждаясь ощущением его сильных рук. И тут же высвободилась, вложив ключ в его ладонь.

— Где Вожак? — Динка бросилась было к неподвижно лежащему в углу телу, но дойти до него не успела.

Шторос перехватил ее за плечо и, нависнув над ней страшной оскаленной мордой, зарычал:

— Нет на это времени. Ты должна дать нам силу. Прямо сейчас! Иначе мы не выберемся отсюда.

Динка попятилась от него и с испугом вжалась спиной в грудь Хоегарда, чувствуя, как его руки бережно придерживают ее за плечи. Утешая себя все это время сладкими воспоминаниями о близости, она и забыла каким пугающим