Мария, королева Нисландии - Полина Ром

так, во время свадебной недели наверняка будет время на то, чтобы договориться о приватной встрече и обсудить возможность сделки. И подозрения наш визит к твоей сестре не вызовет: вы же родня.

— Ну, в конце концов, если ты считаешь это нужным… — Мария вновь равнодушно пожала плечами и согласно кивнула. — Надо, значит, поедем.

— Джерманцам выгоднее покупать у нас, чем у Бритарии. Нам выгоднее продавать им, чем бритарцам. Надеюсь, — проказливо улыбнулся Мартин, — твой брат будет слишком занят свадебными развлечениями…

Мария только вздохнула с огорчением. Судьба бывшей родины волновала её не слишком. Но слухи о расточительном образе жизни молодого короля долетали до Нисландии регулярно. Да и потоки беженцев в Нисландию и на Туридюр не становились меньше. Карантинный остров у берегов Нисландии почти никогда не был пуст: горожане и крестьяне бежали из разоряющейся страны от новых налогов и произвола дворян. Казалось, бритарский правитель ослеп и оглох и не желает понимать, что страна, все еще не оправившаяся от последствий войны, изрядно истощается еще и его прихотями.

— Надо, значит, поедем, — твёрдо повторила королева.

* * *

Визит в гости к королю соседней державы — дело весьма затратное. Мажордом прокричал:

— Король Нисландии и герцог Туридюр Мартин Ольстер и его жена королева Мария, урожденная Валуант.

Мария и Мартин двинулись по широкой ковровой дорожке к трону, а за ними гвардейцы несли ларцы с подарками.

Брата Мария узнала только потому, что он восседал на троне. Всего за десять лет молодой спортивный парень несколько обрюзг, обзавёлся нездоровой желтизной лица и мешками под глазами. Он стал очень сильно напоминать короля-отца. Его жена, миловидная тихая блондинка, вяло улыбалась гостям и только кивала, во всем соглашаясь с мужем. Она была заметно беременна, и Мария решила сделать невестке отдельный подарок. Просто чуть позднее.

Вдовствующая королева-мать, устроенная в крессе на две ступеньки ниже трона, сильно сдала. Она уже носила полутраур, и черный цвет был изрядно разбавлен серебряной парчой. Но почему-то этот цвет только подчеркивал морщины на лице и отсутствие части зубов: даже когда она молчала, щеки и нижняя губа сильно проваливались.

Сестра, принцесса Лютеция, и вовсе показалась Марии посторонней женщиной. Она выглядела старше своих лет и довольно сильно набрала вес. Излишне пышное платье по моде Бритарии, похоже, просто не поместилось в кресло, и для принцессы поставили банкетку без спинки. Сочно-бордовый с золотом туалет придавал ее лицу излишнюю красноту, а отчетливо заметный второй подбородок визуально добавлял возраста. Точную разницу Мария не помнила, но сестра была старше ее всего года на три-четыре. Сейчас перед королевской парой сидела женщина в возрасте сорок плюс. Роскошно одетая, но чем-то недовольная.

На ступеньках трона за спиной своей невесты стоял джерманский князь Дитрих фон Штауленберг. Крепкий мужчина лет тридцати, достаточно симпатичный, но какой-то слишком уж холеный и изнеженный. Возможно, этот политический брак и был выгоден Бритарии, но смотрелись жених с невестой рядом немного нелепо.

Его королевское величество Эгберт встретил зятя и сестру довольно радушно, произнеся небольшую речь о том, как счастлив воссоединить семью по такому поводу и любезно называя Мартина «мой царственный брат». Получив причитающиеся ему подарки, отпустил гостей со словами:

— Покои для вас уже приготовлены. Я думаю, сестра моя, ты счастлива будешь оказаться в той комнате, где ты выросла.

Королева-мать равнодушно кивнула, присоединяясь к словам сына. Лютеция вынуждена была встать и поклониться, но проделала это с явной неохотой. В общем-то, в семейных отношения ничего не изменилось.

К удивлению Марии, в покоях и в башне, где она росла, похоже, за все эти годы так и не было ремонта, и продвигаться к бывшей королевской детской нужно было по обшарпанным коридорам и лестницам. В целом все было так же, как и раньше: роскошь и богатство парадных залов сменялось весьма скромным антуражем жилых комнат.

Для того чтобы супружеская пара смогла помыться, слуги таскали воду ведрами. И Мария, привыкшая к избытку чистейшей горячей воды, чуть не заплакала, глядя на позеленевшую медную лохань, в которой ей предстояло купаться с дороги. Утешало только то, что они с Мартином не планировали оставаться долее необходимого времени.

На следующий день Мария с мужем стояли возле трона и встречали старшую сестру дома Валуант Росинду вместе с ее мужем. Король Джермании был существенно старше жены, но выглядел еще весьма крепким и бодрым, сухопарым и подвижным. Пожилым, но не совсем стариком.

Конечно, старшую сестру Мария не видела никогда в жизни и не смогла бы опознать ее. Но в этой чуть полноватой, но при том весьма статной женщине она вряд ли усмотрела бы родственницу Лютеции. Частые роды заставили королеву набрать вес, но, в отличие от брата, она не выглядела обмякшей или обрюзглой.

Эгберт Десятый снова произнес прочувствованную речь, также называя джерманца: «мой царственный брат». Гости привезли в подарок восхитительного качества фарфоровые сервизы. Даже Марии достался комплект на пятнадцать персон, расписанный вручную парусниками, морскими звездами и коньками и, разумеется, раковинами с жемчугом. Старшая сестра была с Марией и зятем весьма любезна, хотя и несколько сдержанна.

До венчания оставалось еще четыре дня, и с небольшой помощью охраны Мартин и Мария, сменив роскошные королевские одежды на костюмы богатых горожан, успели прогуляться по столице. Отчего получили массу удовольствия, покупая подарки детям и всем домашним.

* * *

День венчания начался с ужасного скандала: Лютеция, совершенно забыв, что на нее смотрят даже не десятки, а сотни человек, потребовала удаления из свадебного кортежа какой-то неизвестной баронессы.

Свадебный наряд Лютеции был густо-синего цвета и щедро расшит жемчугом. Нахалка же баронесса заявилась в светло-голубом, буквально усыпанном жемчужной вышивкой, производя впечатление чего-то безумно роскошного. Мария с улыбкой узнала искусственные бусины собственного производства, но в скандал благоразумно решила не встревать. Тем более что за баронессу активно вступился король. Поладили на том, что даму отправили в конец процессии.

Дальше был многочасовой путь: свадебный кортеж проехал по улицам столицы до центрального храма и, совершив там все положенные церемонии, развернулся ко дворцу. Благо, что начало зимы было мягким, и день выдался солнечным. Мария с удовольствием разглядывала почти незнакомые ей улицы столицы.

Жених Лютеции, сидя рядом с ней в открытой коляске, украшенной бесчисленными атласными бантами, вызвал бурное восхищение у стоявших вдоль улицы горожанок. Дамочки из толпы бросали в новобрачных не только положенные ритуалом горсти зерна, но и искусственные розы из атласа, шелка и бархата. А князь весьма кокетливо улыбался и помахивал холеной белой ручкой с длиннющими ногтями, давая возможность