Валентина Герман - Ведомые светом

— Пустые слова! — воскликнул Ренос. — Посмотрите на него! Он всеми силами цепляется за свою власть, за корону, которая дарует ему богатство и безопасность! Но что будет, если лишить его привилегий и почестей?.. Что будет, если обращаться с ним так, как благородные каждый день обращаются с десятками своих несвободных?.. Я покажу вам, что будет!.. Я покажу прямо сейчас!

И он кивнул наемникам, и те, вытолкнув короля к центру помоста, разрезали путы на руках и сдернули с него рубашку. По толпе прокатился взволнованный ропот. Плоидис улыбался уголками губ — снисходительно, невозмутимо, словно умудренный опытом наставник, ожидающий, когда слишком смелый эксперимент его ученика потерпит законную неудачу.

Короля подвели к перекладине и заставили опуститься на колени, веревками растягивая его руки к разным углам сооружения. И только теперь Иллиандра поняла, что за представление задумал Ренос. Спина ее похолодела, ноги сделались ватными.

— Десять ударов кнутом! — провозгласил Ренос торжественно и, видимо, упиваясь столь непривычным и пьянящим ощущением власти, добавил: — Но не убивать.

Страх пеленой заволок разум Иллиандры. Она знала, что опытный палач мог нанести последний удар уже с третьего раза. «Не убивать»… это значило, что удары не станут смертельными — но это же означало, что они будут чудовищно сильны.

— Ренос, не смей, — проговорила она резко и четко, и он удивленно взглянул на нее, словно уже и вовсе забыл о ее существовании. Толпа затихла, и Иллиандра обвела ее горящим от отчаяния и негодования взором. — Остановите его. Чего же вы ждете? Перед вами ваш король — и предатель, на ваших глазах вершащий преступление. И вы будете молча взирать на это?!..

Иллиандра пыталась поймать в толпе ответные взоры — но люди потуплялись, отводили глаза. Что ими двигало? Страх начать первыми?.. Неуверенность в том, на чьей они стороне?.. Любопытство, чем окончится представление?..

— Трусы!!.. — в отчаянии вскричала Иллиандра. — Вы все — трусы!!.. Посмотрите — сколько воинов окружают эшафот?.. Две сотни?.. Меньше?.. Ну так вас здесь — тысячи!!.. Так раздавите же их…

— Илли, — мягкий голос Плоидиса заставил ее осечься и затуманенным взором взглянуть на него. Король улыбался ей, едва заметно, почти одними глазами. — Довольно.

Ренос ухмыльнулся, бросая победный взгляд на Иллиандру, и повелительно взмахнул рукой.

— Начинайте!

В следующий миг тяжелый хлыст просвистел в воздухе — и с ужасающим хлопком вонзился в спину Плоидиса. Лопнула кожа, окрасилась алым страшная глубокая борозда. Король не издал ни звука, и лишь тело его содрогнулось от пронзившей его боли; но Иллиандра вскричала за него. Слезы брызнули из ее глаз.

— Нет, нет, нет… — шептала она, даже не сознавая, что вновь и вновь повторяет это слово вслух, словно заклятие.

Никто не придет им на помощь. Никто.

Вновь свист — и хлопок. И тихий вскрик Иллиандры, придушенный, но не подавленный, несмотря на все ее попытки. Пауза; а за ней еще удар и еще. Король по-прежнему сносил их безмолвно, гордо подняв голову, хотя спина его превращалась уже в сплошное кровавое месиво.

Восемь.

Девять.

Десять.

Палач опустил кнут. Конвоиры развязали веревки, и Плоидис обессиленно рухнул ладонями на дощатый пол, но в следующий миг каким-то невероятным усилием заставил себя подняться на ноги, хотя губы его были искусаны в кровь и глаза затуманены болью.

— Поклонись своему народу! — вновь потребовал Ренос.

Плоидис поднял голову:

— Ты хочешь, чтобы я поклонился тебе, а не им, — голос его звучал растянуто и неровно, словно он был сильно пьян. — Но этого не случится никогда.

— Еще пятнадцать! — был на это ответ Реноса.

— Нет!! — Иллиандра дернулась и едва не упала, запутавшись в цепях. — Ренос, хватит!! Ты покалечишь его!!.. Чего ты пытаешься добиться?.. Ты же видишь, он не сдастся… — и вновь она перевела полный мольбы взгляд на толпу. — Вы видите??.. Он не сдастся, ради вас…

— Может, и правда хватит?.. — раздался неуверенный голос из толпы, но примолк, не найдя поддержки.

Плоидис уже вновь был на коленях, с растянутыми в стороны руками. Палач взялся за кнут.

И Иллиандра, не выдержав, бросилась вперед, неуклюже, гремя кандалами, и рухнула на колени позади Плоидиса, закрывая его спину собой.

— Хотите бить — бейте меня, — сказала она твердо.

— Илли, — укоризненно прошептал Плоидис, поворачивая к ней голову и стискивая зубы от боли.

Палач вопросительно обернулся к Реносу, а тот, к ее удивлению, бросил быстрый взгляд на Терлизана. Впрочем, так же быстро он отвел глаза, пожал плечами и кивнул.

— Раз принцесса так желает.

Палач медленно, словно с осуждением обернулся обратно.

— Руки развяжите, — сказал он без всякого выражения. — Иначе останется без них.

Иллиандра похолодела, но не двинулась с места. Ее не стали ни раздевать, ни привязывать к перекладине. И лишь только отступил наемник, разрезавший веревку на ее руках, как хлыст просвистел в воздухе — и мир вокруг Иллиандры исчез в темной, кровавой пелене. Кажется, она вскричала, пронзительно, невыносимо. Спину жгло неодолимой болью, перед глазами стелился кровавый туман. В какой-то миг она осознала, что ее бросило вперед, на Плоидиса, и теперь она всем своим весом опиралась на него. В ужасе она дернулась, отстраняясь, и замерла, непонимающе глядя на собственные руки, влажные и алые от его крови.

Протяжный, сдавленный, хриплый вой вырвался из ее груди. Она смотрела на измазанные его кровью пальцы, и осознание реальности ускользало от нее. Нет, нет, не может быть. Все не может быть так, еще миг, и все это просто исчезнет, прекратится…

Плоидис склонил к ней голову.

— Тише, Илли, — его сиплый, срывавшийся голос звучал неожиданно жестко. — Тише. Раз влезла в это… теперь держись.

Иллиандра всхлипнула, но, подчиняясь его словам, подавила рыдание, рвавшееся наружу. Но вот снова свист хлыста — и крик, и кровавая пелена застилает все мысли, оставляя после себя лишь боль, которая не кончается. И ее воля вновь рассыпается осколками, и ей важно только одно: чтобы боль отступила, оставила ее в покое… ради этого, кажется, она готова на все.

Каким-то невероятным усилием она удержала себя от того, чтобы вновь упасть вперед, и теперь, лишь спрятав лицо на обнаженном плече короля, тихо рыдала, извиваясь от боли и кусая губы.

Сколько еще ударов она выдержит, прежде чем упасть без чувств на эти серые доски?..

Где, где же следующий удар?..

Какой-то странный шум заставил ее медленно поднять голову. И прежде, чем она осознала, что происходит, звучный и гневный возглас окатил площадь: