Академия «505». Крах Ремали. Часть 1 - Дария Эссес

подчиняются нам, как и вся революция. Эта сыворотка… Знаете, я думаю, она не просто лишает сознания. Распыляя ее, мы меняем человека в лучшую сторону. Его отрицательные качества, такие как гнев, алчность, зависть, они просто исчезают. Остается только покой. Послушание. В большей степени это относится к сокрушителям, потому что их преобладающая эмоция – ярость. Простыми словами, мы сможем направить их в нужное русло.

Распыляя ее.

Я зацепился именно за эти слова.

– При помощи сыворотки мы также сможем ликвидировать триад. Если у нас будет возможность подчинить себе тех, кто не хочет подчиняться, в помощи этих существ не останется никакого смысла. Они должны исчезнуть. Они – наше проклятие.

Нет.

Я смотрел в глаза Трионы, видя в них лишь торжество.

Она настолько сошла с ума, что путает простое подчинение и стирание души с чем-то праведным. Она думает, что улучшит мир, если оставит в нем, по ее мнению, только хорошее. Если уничтожит гнев, зависть, ярость. Но ведь всё это – часть каждого живого человека, и неважно, плохой он или хороший. Мы перестанем быть собой, если по щелчку пальцев удалим половину чувств.

Шестеренки в голове принялись крутиться с удвоенной силой.

– У вас есть пример? – раздался женский голос.

– Конечно, – кивнула Триона. – Мистер Ланцет, введите гостя, пожалуйста.

Мое сердце остановилось.

Повернувшись к дверям, я заметил, как в зал вошел Регулус. Он сразу же остановил взгляд на мне, и я вспыхнул от желания разорвать его голыми руками. Это он подстрелил Джульетту и Ксивер. Это он издевался над ними с Крэйтоном в Круачейне.

Но чувства разом отхлынули от меня, потому что за его спиной мелькнула тень. Я приготовился увидеть ее. Лиру… Мою Лиру… Однако вместо нее в зал вошла…

Я нахмурился.

В зал вошел Джакс Айло.

Меня тут же пробрало беспокойство, и я поднялся из-за стола. Джакс был одет в экипировку Карателей: на его плече виднелась нашивка с птицей. Видимо, он был на задании. Его лицо забрызгала кровь, а глаза…

Они были пустыми.

Мертвыми.

– Что вы делаете? – прорычал я, двинувшись к нему.

Ланцет вскинул автомат, а Триона вскрикнула:

– Стой на месте!

Доберманы предупреждающе зарычали. Мне пришлось остановиться, и на зал опустилась тишина. Я слышал лишь звук каблуков, когда Марлоу начала спускаться по ступенькам в зал. Она подошла к Джаксу и провела перед его лицом рукой.

– Мы поймали его в первом секторе, – отчитался Ланцет, выдавив садистскую ухмылку. – Они с группой взяли в плен миротворцев. Понадобилась смерть одной девчонки, чтобы выманить его. Всегда знал, что сочувствие их погубит.

Я гневно прищурился, и вокруг меня затрещали молнии.

– Считай дни до своей смерти.

Кто-то позади меня ахнул. В глазах Регулуса промелькнула искра страха, но он быстро взял себя в руки, не опуская автомат. Триона подошла к нему, забрала один из пистолетов и вернулась к Джаксу.

Я сделал шаг, но Ланцет положил палец на курок.

– Не двигайся, мальчишка!

Мальчишка. Даже когда через пару недель я должен был взойти на пост, он считал меня чертовым мальчишкой.

Всегда знал, что самоуверенность его погубит.

– Возьми.

Триона протянула пистолет Джаксу.

Затаив дыхание, я наблюдал за тем…

…как он послушно перехватывает его.

Этого не может быть.

Его взгляд был таким пустым, а выражение лица – совершенно отсутствующим, словно Джакс… перестал существовать. Я быстро окинул взглядом зал. ЦЭС смотрел на него с восторгом, будто на биоматериал, над которым пришлось долго трудиться.

Думай.

Придя к единственному решению, я потянулся к своему эфиру.

– Нет! – отрезала Триона, не поворачиваясь ко мне. – Если ты сделаешь это, то знаешь, кто пострадает. Одно мое слово – и последствия будут непоправимы.

Я сглотнул кислый привкус во рту, делая глубокий вдох через нос. По венам разлилась разрушительная сила, готовая вот-вот сорваться с цепи. Но, черт возьми, я знал, что она говорит всерьез. Она навредит ей, если я ослушаюсь.

– А теперь… – Триона посмотрела в глаза Джакса и прошептала: – Стреляй.

Я не успел ничего сделать. Следующие секунды тянулись слишком медленно, прямо как на острове, когда я смотрел на своего отца и нажимал на курок. Как это удивительно – видеть своими глазами смерть. Словно она стоит за спиной погибающего и заносит косу, а ты ничего не можешь с этим сделать. Только наблюдать.

Джакс приставил дуло к виску…

Бах!

Послышался выстрел.

Я моргнул – и мое лицо обагрили капли алой крови. Я снова моргнул – и он начал заваливаться набок. Внутренности словно сковали льдом, когда я смотрел на то, как его тело с громким стуком приземляется на белый, словно специально вымытый для него пол.

Я снова сделал шаг, но на секунду потерял чувство реальности.

Джакс.

Первое, что пришло мне в голову – их дружба с Ксивер, Рейвен и Крэйтоном. Их подшучивания. Их смех. Его глаза, которые смотрели на меня с восхищением, когда я обращался к нему. Его детская наивность, которая сплеталась с горячей преданностью.

Преданностью, от которой не осталось и следа.

– Превосходно!

Превосходно?

Я медленно обернулся к женщине, которая произнесла это слово.

И пришел в ярость.

Вытащив одной рукой пистолет, я вскинул вторую и призвал силу. Молнии окутали меня и затрещали, отчего лампы над головой начали взрываться. Шестеро человек за спиной закричали, начали паниковать, закрывать руками головы, но смотрел я только на нее.

На Триону.

Вот почему она допустила меня до сегодняшнего собрания. Чтобы я увидел, с кем буду иметь дело.

– Опусти оружие! – прорычал Ланцет.

– Если я убью тебя сейчас, проблем станет меньше, – прошипел я. – Знаешь, я долго тебя жалел. Стоило покончить с этим еще на острове, когда у меня была возможность.

Триона отряхнула халат, на который попали капли крови.

– Если ты убьешь меня, то умрет и она. Жизнь твоей сестры поддерживает аппарат жизнеобеспечения, и если со мной что-то случится, нужные люди отключат его. А сама я могу отключить его в любую секунду, Кай.

Меня словно разрывали на две половины. Жажда отмщения за невинного человека заполнила разум, в голове тут же мелькнуло выражение лица Ксивер, наполненные болью глаза при мысли о том, что я не смог защитить ее друга. Но другая половина рвалась к сестре – моей родной сестренке, жизнь которой зависела от моих действий, моих поступков и моих, блядь, слов.

Что мне делать? Черт возьми, что мне делать?

И вдруг в этот момент раздался тоненький голос:

– Мамочка?

С моего лица сошла вся краска, когда в комнату вошла девочка. Не девушка, а