Рэйчел Кейн - Фактор холода

Я инстинктивно сжала руки в кулаки. Пять лет назад.

– Сколько лет уже пропадают джинны?

– В цифрах? – спросил Льюис. – Около шести лет. Может быть, меньше.

С того времени, как произошел тот случай в пустыне. С Чезом. С Орри. Со мной.

С тех пор как я попала в ту мрачную пещеру, и он задавал мне вопросы.

Льюис взял меня за руку и, несмотря на всю слабость в его теле, ухитрился так сжать ее, что я поморщилась.

– А Дэвид? – спросил он. Он уже знал ответ. – Что случилось?

– Рэйчел. Она… – Мое горло конвульсивно сжималось, когда я начинала думать об этом. – Она набросилась на Джонатана. Дэвид пытался помешать… – Я была не в силах закончить. Эта была битва, которую еще никто не наблюдал, не мог видеть, кроме меня – ифриты невидимы для человеческого глаза.

– Где они?

Моя рука непроизвольно легла на кожаную сумку.

– Я вернула Дэвида в бутылку Рэйчел… Я заявила права на нее. Отправила ее в бутылку, которую заменила Сиобан.

Льюис отпустил меня и протянул руку.

– Дай ее мне. – Я начала расстегивать сумку, потом остановилась. – Джо, у нас не так много времени. Поторопись.

Я вынула бутылку и отдала ему. Никакого странного ощущения. Я не ощущала никакого соединения с Рэйчел, но и чувства потери также не испытывала. Чего нельзя было сказать про Льюиса; я видела, как он, глубоко вздохнув, выпрямился, и его глаза на секунду свирепо полыхнули адским пламенем.

– Сколько энергии она высосала из Джонатана? – спросил он.

– Не скажу точно, у кого больше, у Дэвида или Джонатана, но думаю, много. – Я снова ощутила неприятные сокращения в желудке. – Дэвид, он очень плох. Боюсь, как бы он не…

– Он не мертв, – закончил за меня Льюис. То, как он произнес эти слова, заставило меня бросить на него резкий взгляд с сильным желанием добавить хороший хук. Хотя это была бы не совсем честная драка… Если бы он начал биться с черной пластиковой авоськой на моем боку, я бы поставила на авоську.

Он раскрыл кулак, и я обнаружила кровь Сиобан на его руке. Она грязными пятнами была размазана по бутылке. Я слегка прищурилась, так как мне показалось, что пятна начали двигаться, кружась по поверхности бутылки.

И постепенно всасываясь в нее.

Я ощутила внезапный приступ тошноты. В чем дело, Рэйчел, тебе уже не хватает плоти джиннов? Теперь ты решила закусить человеческой кровью?

– Какого черта ты творишь? – бросила я ему и вырвала свою руку, отступив в сторону. В течение нескольких секунд он балансировал бутылкой на ладони, потом посмотрел на меня пустым взглядом.

– Думаю, что должен сделать кое-что, – произнес он и бросил бутылку на ковер. Потом приподнялся с коляски, поднял ногу и опустил ее на бутылку, раздавив ее.

Комната слегка завибрировала, словно от небольшого порыва ветра на эфирном уровне. Это выразилось в виде белой энергетической волны. Во мне что-то дернулось, и маленький джинн завибрировал, словно крошечный камертон. Инстинктивно я сделала еще один шаг назад, прикрыв живот обеими руками, но это ощущение не было болезненным, скорее даже приятным.

Краем глаза я увидела ярко-золотистую вспышку, потом возникла двигающаяся тень… тень, обретающая форму, размер, грацию. Она шла неторопливой, изящной походкой, переходя из той реальности в эту.

Теперь волосы Рэйчел оказались коротко подстрижены, элегантно сочетаясь с великолепной формой головы. Они оттеняли форму ее скул, мягкие изгибы губ.

Ее глаза горели ярко-желтым янтарем.

Она была одета во все черное. Такой я еще никогда ее не видела. Черная шелковая майка, плавно повторяющая мягкие изгибы ее мускулистого женского тела. Выглядела она в духе семидесятых. Черные, облегающие бедра брюки, широкий пояс, стильные ботинки.

– Белоснежка, – произнесла она, и ее голос прозвучал вполне реально. Не совсем приятный на слух, но вполне реальный. Она слегка поклонилась мне и перенесла все внимание на Льюиса, усаживающегося в коляску. Это выглядело скорее как контролируемое падение.

– Ты выглядишь не совсем здоровым, мой друг.

– Да, – проскрипел Льюис. – Бывали деньки и получше.

Она протянула к нему руки, приложив их к его щекам. В ней чувствовался контраст; ее кожа была иссиня-черного цвета, неприятно напоминающая о той черной глыбе, которой она была, будучи ифритом. Вместо алмазно-острых когтей у нее оказались обычные ногти, выкрашенные в ярко-золотой цвет.

– Итак, – промурлыкала она, глядя ему прямо в глаза. Я не смогла бы выдержать этот взгляд ни при каких обстоятельствах. Льюис моргнул, но постарался не уклоняться от него. – Я страдала, Льюис. Так же, как и ты. Я понимаю, каково это – потерять себя, узнать, что такое голод, боль и ярость. И я знаю, каково чувствовать, когда это длится до бесконечности.

– Я все еще человек, – произнес он. – И бесконечность имеет для меня немного другое понятие.

– Думаешь? – Она слегка покачала головой. – Все равны перед вечностью.

– Почему ты здесь? – прошептала я. – Как тебе удалось…

Она переключила внимание на меня, не сводя глаз с Льюиса.

– Потому что произошла смерть.

– Человеческая смерть, – сказала я, но потом прикусила язык. Я вспомнила, как Джонатан превратился в джинна вместе с Дэвидом… на поле битвы, окруженный сотнями людских смертей. Потом смерть распространяется все больше, раскручиваясь по спирали, трансформируясь…

– Смерть дает жизнь. Так мне говорил Джонатан. – Это означало, что существует другой путь рождения Имары… нет. Я не могла думать об этом сейчас. Только не сейчас.

– Эта сила очень могущественна, – произнесла Рэйчел. – Хотя если бы я не тянула силу из таких могучих источников, то, вероятно, не смогла бы контролировать ее. Человеческая смерть нарушает равновесие, а не выравнивает его.

Она придвинулась к Льюису так близко, что, казалось, сейчас поцелует его своими сочными блестящими губами.

– Я дам тебе все, что тебе нужно. Его улыбка стала слегка комичной.

– Ты уже успела стать эксгибиционисткой? – Его голос приобрел низкий вибрирующий тембр. Я узнала его. Помнится, во время учебы в колледже он заставлял мои трусики падать к ногам в дальнем углу лаборатории.

– Скажи мне, что ты хочешь. – Она тоже понизила свой голос, почти до шепота, звучащего весьма эротично: – Скажи мне, что ты дашь мне взамен, любовь моя.

– Бесконечную благодарность?

– Ты должен сделать кое-что получше. – Ее губы почти касались его губ, я видела, как он краснеет.

Все присутствующие в зале: двадцать человек из Маат, молчаливый обслуживающий персонал, Мэрион, Кевин, охранники – все стояли, завороженные, наблюдая за происходящим. Не знаю, как остальные, но я ожидала увидеть, как начнет падать на пол срываемая ими в пылу страсти одежда, что, конечно, было крайне возмутительно для всех этих пожилых господ.