Не буди Лихо (СИ) - Ли Марина

— Не переживай! — Диметриуш улыбнулся. — Ты в любом случае в безопасности, а я как-нибудь справлюсь с волной братского праведного гнева, если он решит направить его на меня.

— Ага, — Маша хмыкнула и развернулась к двери. — А если не справишься, я всё равно буду в выигрыше, избавившись от тебя.

— Жестокая, — пробормотал он, рассматривая попку в тёмно-голубых узеньких джинсах. Хорошо ещё, что в обычных, а не в тех, с молнией!

— И коварная, — радостно согласилась Маша, спускаясь по лестнице. — На мотоцикле поедем или на Лифте? Если что, то я за мотоцикл.

— Кто бы сомневался, — улыбнулся Бьёри. — Я только напомню, что это чуть больше ста километров…

— Не стоит! — оглянулась на секунду, смерив Димона высокомерным взглядом. — Между прочим, это только благодаря мне ты про Монастырь вообще догадался.

— И ещё вчера я тебе сказал, что ты умничка. Разве не так? — улыбнулся он.

Первым делом накануне они отобрали в отдельную стопку дела тех людей, которые могли бы заинтересовать Охотников и Светлую Мать, сократив список из почти пяти сотен до сорока восьми человек (Диметриуш надеялся, что их будет меньше). И уже работая с этой неполной полусотней, они заметили одну странность. Маша заметила.

— Да сговорились они, что ли! — воскликнула она, рассматривая очередное дело.

— Что случилось? — встрепенулся Димон.

— Смотри, — Маша положила на стол папку, которую до этого читала. — Вот это дело Дарьи Семёновой, которая исчезла по пути из магазина домой. А вот это, — вторая папка легла поверх первой, — история Максима Воднева, тридцатилетнего уголовника, который не пришёл отметиться по УДО.

— М? — Диметриуш удивлённо изогнул бровь. — И по какому принципу ты объединила двух этих людей в пару?

— Не перебивай, — укоризненно глянула на Димона и строго погрозила пальчиком. — Вот женщина: все видели, как она садилась в самолёт, никто не видел, как она из него вышла. Студент, который так спрятался от армии, что его третий месяц никто найти не может. И даже пенсионер Иннокентий Гаврилович Пруст, семидесяти пяти лет от роду… кстати, по показаниям соседки, он был вампиром. Дим, тебе по долгу службы знать положено. Вампиры существуют?

— А как же! — усмехнулся Бьёри. — Я тебя даже познакомлю с одним, если будешь себя плохо вести. Так что там с Прустом?

— Невеста у него осталась безутешная, — проворчала Маша. — У него, у уголовника и у студента. А у тётки с самолёта жених, а сожитель Семёновой говорит, что на свадьбу копили. И у того водника… Ну, помнишь? Ты вчера рассказывал? Тоже, кажется, невеста была…

— Была, — удивлённо выдохнул Димон и положил перед Машей дело, которое читал.

— Кто это?

— Пенсионерка Иванченко, которая вышла из квартиры, чтобы открыть подъездную дверь вернувшемуся из школы внуку, и пропала.

— О пропаже жених сообщил? — шёпотом спросила Маша, азартно блеснув зелёным глазом.

— Внук, — разочаровал её Димон. — Эта дама не обладала везучестью твоего Пруста. Зато у неё за неделю до пропажи дочь родила.

— И как это связано?

— А так, — Бьёри подтащил к себе уже просмотренные дела и крякнул от досады. — Что все они эмигранты, кроме Иванченко. Та местная была. Ведьма. А вот зять у неё был из пришлых. Улавливаешь?

— Нет.

— Маш, да на виду же всё, как никто раньше не заметил-то! Эти свадьбу планировали, те похороны, у Иванченко внук родился, полукровка, попрошу заметить. И что их всех объединяет?

— Что?

— На сто процентов уверен, что традиционализм.

— В смысле? — девушка растерянно заморгала.

— В смысле, что все они были приверженцами традиций. Я так думаю. Это мы ещё обязательно проверим. И очень небогатыми приверженцами, попрошу заметить, а значит, на автобусный билет наскрести не могли.

— А пожениться по традициям родины хочется… — подхватила Маша, и Диметриуш довольно кивнул.

— С отцом проститься, новую жизнь поприветствовать… зуб даю, звезда моя, все они накануне исчезновения в Монастыре побывали.

— Где?

— Да в Монастыре же! В Заречинске лет пять назад МПЦ открыли, — и расшифровал, заметив, как элегантным вопросительным знаком изогнулась тонкая бровка:

— Международный политеистический центр. Каждый желающий может стать в очередь на службу. И никуда ехать не надо, родной священник, жрец, гуру, вуду или хрен знает кто ещё приедет и совершит необходимый обряд строго по традициям предков.

— Офигеть! Прямо все в одном здании? Я про такое даже не слышала. А ты что, тоже из этих? Из традиционалистов?

— А как же! Машунь, у меня же дедушка Император. Думаешь, мне кто-нибудь позволит наплевать на традиции предков? — усмехнулся её смущению. — Но про Монастырь я знаю не потому, что раз в неделю хожу к исповеди.

— А ты ходишь? — прыснула она.

— Нет. Но по работе там бываю. Раза два-три в месяц. Я по делам Управления вообще с эмигрантами больше, чем с местными общаюсь, как ты понимаешь. Поэтому и понять не могу, как ни я, ни мои сотрудники до сих пор этой очевидной связи не заметили.

— Ну, просто дела же непохожи совсем, — попыталась утешить его девушка. — Разные люди, из разных стран даже, пропали при разных обстоятельствах. Мы же с тобой их насильно в одну группу определили. По принципу, схожи дела с Бусиной пропажей или нет, — Маша вдруг нахмурилась и устало опустила плечи. — Только напрасно всё это. Бабушка к Монастырю вашему точно не приближалась.

— Не торопись с выводами, — попросил Диметриуш, которому опыт, чутьё и интуиция подсказывали, что они на верном пути. — Завтра отправим туда человечка, может, что интересное узнаем… Маш, ты только не плачь, пожалуйста. Думай о том, что раз Василиса жива, мы её обязательно найдём.

Ещё с час они просматривали дела с позиции их связи с Монастырём, а потом Мария попыталась уговорить Димона самим съездить в МПЦ. И конечно же, Бьёри отказал, сказав, что, во-первых, Стэфан никогда не позволит: там и в самом деле могут оказаться Охотники. И если они догадаются, что под них копают… Это же не шутки. Это может быть опасно.

Ну, и во-вторых, Диметриуш по этому вопросу безоговорочно согласился с Сержантом.

— Не передумаешь? — Маша обиженно надулась.

— Да ни за что! — отрезал Димон.

Ни за что. Ну, только если поездку оформить в виде подкупа одной вспыльчивой ведьмочки. Да и не случится с ней ничего, пока он рядом!

Глава 16, о том, что излишняя самоуверенность никого не доводит до добра

— Хочу тебя в своей спальне, — с трудом восстановив дыхание, огорошил Диметриуш, и я почувствовала… Нет, не бабочек в животе. Кто вообще придумал это выражение? Убила бы, если бы узнала, честное слово! Какие бабочки? У них на крыльях гадкая пыльца, и волосатые лапки, и усики мерзкие, а уж брюшки-то… Да от них вообще любого человека со здоровой психикой должно бросать в дрожь! Так что нет, никаких насекомых! Ни чешуйчатокрылых, ни членистоногих!

— Хочу тебя в своей спальне, — сказал Диметриуш Бьёри, а я почувствовала, как тяжело и жарко полыхнуло где-то в районе пупка. И все кости моментально превратились в холодец, а мозг вообще вскипел. Не бурно. Как кисель.

«Ой!» — подумала я и неуверенно шевельнулась, отчётливо ощущая под собой что-то твёрдое. И это твёрдое точно не было пистолетом.

«Ой!» — мысленно повторила я и, можете мне верить, назвать неоправданным этот повтор было нельзя.

— Пойдём ко мне, а? — шепнул Диметриуш проникновенно. И взгляд при этом такой тяжёлый и многообещающий…

— Боже! Какая же я дура! — простонала я и поглубже засунула голову под подушку. — Сколько же можно об этом вспоминать?!

И ведь сделала же всё возможное, чтобы не думать. И душ, и генеральную уборку в спальне, и двести упражнений на самый плоский и твёрдый в мире пресс, и ужин со Стёпкой, и новую косу ему… А мысли в голову всё лезли и лезли, устрашая и без того пугливый сон.

Я вертелась в кровати и раз за разом прокручивала в голове события минувшего вечера.