Тоскуя по ней (ЛП) - Робертс Тиффани

— Ты питался от нее, — тихо сказала она.

— Трахнул ее. Это то, что ты бы предпочла, чтобы я сказал? Это то, что ты хочешь услышать?

Она отвернулась от него, нижняя губа задрожала, а глаза наполнились новыми слезами.

Блядь!

— Скольких еще людей ты там трахнул? — спросила она.

— Я не знаю, Уиллоу. Я даже не помню большинство из них.

— Итак, ты привел меня в клуб, где ты, наверное, переспал примерно с половиной людей внутри?

Он медленно, напряженно вздохнул и с трудом удержался от того, чтобы снова не потянуться к ней.

— Я привел тебя в клуб, где ты хотела потанцевать. Я не думал о том, кто еще будет там, потому что никто из них не имеет для меня значения.

— И когда я перестану иметь значение? Когда я больше не буду тебе полезна? Когда ты, наконец, сможешь питаться от кого-то другого?

Киан больше не мог сдерживаться. Он рванулся вперед и обхватил ее лицо ладонями, заставляя посмотреть на него, не позволяя ей убежать, даже когда она схватила его за запястья и попыталась вырваться.

— Никогда, Уиллоу, — прохрипел он. — Ты никогда не перестанешь быть самым важным существом в моей вселенной. Даже после того, как погаснет последняя искра моей души, и от меня ничего не останется, ты будешь для меня всем.

Тихий крик сорвался с ее губ, и слезы потекли ему на руки.

— Ты сказал, что я могу доверять тебе!

— И я не лгал. Я чувствовал тебя, когда она поцеловала меня, Уиллоу. Я беспокоился о тебе. И хотя я не просил об этом, то, что она сделала… Я чувствую, что предал тебя. Вся моя гребаная душа кричит в знак протеста против этого, — он провел большими пальцами по ее мокрым щекам. — Я не могу изменить то, кто я есть, не могу изменить прошлое. Я питался от бесчисленного множества людей. Я не могу испытывать стыда за это. Я не буду извиняться за то, что выживал.

— Но я сожалею о боли, которую мое прошлое причинило тебе сегодня вечером. Прости, что из-за моей небрежности, из-за моей провала ты прошла через это. Я должен был прогнать их раньше. Следовало немедленно и жестко пресечь их ухаживания, но я был отвлечен. Все, о чем я мог думать, — это ты.

Ее хватка на его запястьях усилилась, но она больше не сопротивлялась, заглядывая ему в глаза.

— Ты не целовал ее?

— Нет, — Киан вытер еще больше ее слез. — Все, что я тебе сказал, было правдой. Я провел четыреста лет, поглощая радость всех окружающих, как… гребаный вуайерист. Несмотря на то, со сколькими людьми я был, я ни разу не чувствовал себя частью чего-либо. Я всегда был вне. Я всегда был… одинок. Но ты что-то пробудила во мне, Фиалочка. Все эмоции, которые я получал от людей, все связи, которые они создавали вокруг меня, я, наконец, понимаю. Я, наконец, чувствую это сам. Наконец-то я могу сказать, что эти эмоции принадлежат мне, и все они из-за тебя.

Черты лица Уиллоу напряглись, как будто она изо всех сил старалась снова не заплакать. Но теперь на переднем крае ее эмоций была не грусть или обида. Это было что-то теплое, что-то ободряющее.

— Киан…

Он улыбнулся и опустил лицо, касаясь губами ее лба.

— Я был бы опустошен без тебя, Уиллоу. Так же, как был все те годы, прежде чем нашел тебя. Ты дала мне то, что я хотел, — Киан отстранился и снова встретился с ней взглядом. — Ты научила меня любить, моя маленькая смертная. И я люблю тебя.

Уиллоу прыгнула к Киану и обвила руками за шею, застав врасплох. Она прижималась к нему крепко, отчаянно. Тихие звуки ее плача привлекли внимание нескольких прохожих. Киан обнял Уиллоу и крепко притянул к себе, свирепо глядя на любого, кто осмеливался бросить осуждающий взгляд в их сторону.

Он хотел бы произнести эти слова где-нибудь наедине, вдали от любопытных глаз. Хотел бы, чтобы его признанию предшествовало счастье, а не боль и тревога. Но он никогда не пожалеет, что сказал ей, что любит ее.

И теперь, когда эти слова вышли наружу, он будет повторять их снова и снова, независимо от времени, места, аудитории.

— Прости, — сказала она хриплым от эмоций голосом. — Я не пытаюсь изменить тебя. Я не хочу менять тебя.

— Ах, моя Фиалочка, — Киан провел рукой по ее волосам, прижимая ее немного крепче. — Я всегда буду инкубом. Это никогда не изменится. Единственная разница в том, что теперь я твой инкуб. Я выбрал это. Я выбрал тебя.

Она шмыгнула носом и вцепилась в его рубашку.

— Когда я увидела тебя, когда я увидела, как она целует тебя… Все, о чем я могла думать, было самое худшее. Для меня это всегда было так: одно разочарование за другим. Я не могла дышать, Киан. Я не хотела, чтобы ты тоже оказался таким. Но ты был там с ней, и… и… Это было так больно.

Ее слова обволокли его сердце и сжали, и Киан почувствовал каждую частичку ее тоски, каждую частичку ее боли. Он поцеловал ее в волосы.

— Я никогда не предам тебя, Уиллоу.

Уиллоу прерывисто вздохнула.

— Я люблю тебя.

Киан заставил себя не двигаться, чтобы не раздавить ее в своих объятиях, чтобы не сбросить гламур прямо здесь, на глазах у всех этих смертных, и не улететь со своей парой в объятиях, чтобы не поцеловать ее с такой страстью, что они оба растают на месте. Звук этих трех слов, слетевших с ее губ, затмил все удовольствие, которое он испытывал на протяжении всей своей жизни.

— Я поняла это в клубе, — продолжила она, — пока мы танцевали. И это… Боже, это напугало меня, Киан. Я боролась с этим все это время, пыталась убедить себя, что это не любовь. Я… я не хотела влюбляться в тебя, потому что знала, что если когда-нибудь потеряю тебя… это разобьет меня вдребезги, — она покачала головой и отстранилась, чтобы посмотреть на него снизу вверх, ее глаза сияли. — Но не имело значения, как сильно я боролась с чувствами, потому что я знала, что уже была влюблена в тебя задолго до сегодняшнего вечера.

Он позволил ее эмоциям перетечь в него, позволил им наполнить его, и даже когда они полились через край, он впитывал больше. Ничто и никогда не было так приятно. Приятно и… знакомо. Он чувствовал это от нее раньше, и, хотя в то время не понимал, что это было, какая-то часть его осознавала это.

Удивительно, но, несмотря на силу ее любви, несмотря на ее полноту, любовь Киана к ней оставалась такой же сильной. Его собственная радость не угасала, яркая, как прежде. Он не понимал, как в нем может быть столько места для таких сильных чувств, но не стал задаваться вопросами. Он будет их это вечно.

— Уиллоу… — Киан убрал руки, обнимавшие ее, и откинул волосы назад, убирая выбившиеся пряди с ее лица. Его большие пальцы вытерли последние слезы. — Есть место, куда я хочу сводить тебя. Место, куда я никогда никого больше не приводил.

Двадцать девять 

Хотя поездка на машине была тихой, Уиллоу находила в ней утешение и радовалась передышке от шума и толпы в ночном клубе и на оживленном бульваре. Она устала, как физически, так и эмоционально, и было приятно оказаться вдали от всего этого, посидеть и отдохнуть, имея возможность услышать свои собственные мысли.

Но было нечто гораздо большее.

Молчание между ней и Кианом, пока он вел машину, было теплым, естественным и каким угодно, только не пустым. Все сказанные ими слова, все эмоции, которые они разделили, эхом отдавались в воздухе, не будучи озвученными. На это короткое время их язык был языком прикосновений и взглядов — его рука на ее бедре, твердая и собственническая, но нежная; взгляды, столь же многозначительные, сколь и краткие; легкий изгиб губ в выражении удовлетворения.

Эти маленькие жесты передавали все, что они с Кианом могли бы сказать друг другу.

Мягкая улыбка появилась на ее губах. Уиллоу была влюблена в мужчину, который отвечал ей такой же любовью, если не большей.

По мере того, как двигались все дальше в сердце Мемори, Ее глаза блуждали, привлеченные всеми этими огнями и все более высокими зданиями. Она не часто бывала в центре города, особенно ночью, и не могла даже предположить, куда они направлялись.