Развод. Новая жизнь старой жены дракона - Анна Солейн

меня скрывает? Только то, что академия — больше не его и он почти ничего там не решает? Об этом я давно догадалась, иначе Эйдан не позволил бы хозяйничать там Хадчинсону.

Или речь о чем-то более страшном? На что намекал этот щенок Солвейн? Стоит ли спрашивать обо всем напрямую — или дождаться, пока Эйдан обо всем расскажет сам?

***

Утром из моего почтового ящика я достала два письма.

Одно — в белом надушенном конверте с вензелями и гербом Эшборнов. Красивое, нарядное!

«Дорогая Анджела! Мы с Дереном имеем честь пригласить вас на нашу свадьбу! Смею надеяться, мы с вами подружимся и вы не держите обид. Ана».

Вслед из конверта выпало помпезное приглашение. Тисненое, на плотной бумаге — все как полагает Эшборнам.

Второе письмо было намного более скромным. Пухлый и тяжелый конверт из коричневой бумаги. Когда я его разорвала, на покрывало посыпались фотографии, от которых у меня внутри все похолодело.

Ночь, дверь таверны, край вывески. Я — нюхаю «камушек водорослей», улыбка блаженная и глупая, как будто один такой же камушек я уже употребила, причем в одно лицо. Следом — еще несколько фотографий. Я обнимаюсь и танцую с гномами — рядом кружки эля и вполне можно подумать, что одна из них принадлежит мне.

Но это еще ладно.

На последней фотографии мы целовались с Солвейном, и фотографу стоило бы дать премию за то, что изображение выглядело так, как будто мы оба от души наслаждаемся процессом и вот-вот перейдем к чему-то большему.

К горлу подступил комок, и, зажав рот рукой, я побежала в ванную — едва успела скрючится над унитазом, как меня вырвало. С трудом выпрямившись — боль внизу живота снова давала о себе знать — я вернулась в комнату.

Когда я потрясла коричневый конверт, из него выпала записка.

«Ты знаешь, что делать, чтобы эти фотографии не попали в чужие руки. С».

Проклятье. Солвейн, щенок пубертратный! Из-за этих снимков меня вполне могут уволить, а Эйдан… вряд ли сможет мне помочь, если я поняла ситуацию правильно. И я ему тоже не смогу помочь. И ребенка не смогу сохранить.

Выход оставался только один.

Я потянулась к приглашению. Красивое, нарядное.

Ты хотел, чтобы я пришла на твою свадьбу, дорогой?

Я приду.

Сам напросился.

Глава 52.

— Как она посмела прийти? — услышала я шипение за спиной и повыше подняла голову.

Вечернее солнце резало глаза.

Сад утопал в золоте осенней листвы и блеске не менее золотых тарелок и бокалов, расставленных на накрытых белыми скатертями фуршетных столах. Повсюду — гербы Эшборнов и Суонов, а еще — змеевидные розы, алые, как кровь. Непременный брачный атрибут семей, которые могут себе это позволить. Эшборны — могли. Когда-то, двадцать лет назад, аромат этих роз казался мне сладким и свежим, сейчас — удушливым и тошнотворным.

На нашей свадьбе с Дереном все было точно также. Такие же розы, та же — фамильная! — посуда. Ее доставали только по особым случаям, свекровь строго-настрого запрещала мне после свадьбы и рождения Мии даже прикасаться к ней.

Даже лица те же.

Залпом допив свой лимонад, я поставила бокал на стол и обернулась.

— Доброго дня вам, леди Финли. Как сын?

Леди Финли, высокая, одетая в чудовищно пышное фиолетовое платье и напоминающая больше подгнившую сливу, чем дракона, скривилась. Моя улыбка стала еще ласковее. Как будто я не знала, что ее дражайший отпрыск недавно загремел в тюрьму за пьяный дебош и, кажется, даже заделал какой-то несчастной девушке бастарда.

— В порядке, спасибо, — чопорно ответила она, переглянувшись с подругой, леди Мирт. Та молчала, так что на ее счет я решила не проходиться. — А вам, должно быть, больно это видеть?

— Больно? — нахмурилась я. — О чем вы?

— Ну как же! — встрепенулась леди Мирт, жадно блестя глазами, которые аж драконьим огнем засветились от радости. — Ваш бывший муж женится — на молодой, юной, прекрасной драконице!

— И такая вежливая! — вставила леди Финли.

— Такая вежливая! — поддакнула леди Мирт. — Умница, а не девочка. И бедра — вон какие!

— Широкие! — леди Финли аж глаза закатила от восторга. — Сможет много детей родить.

— Вам, наверное, больно? — чуть ли не хором спросили они.

Мне? Нет, не больно, я вообще ничего не чувствую, мне все уже давно отболело.

Я пришла на эту свадьбу исключительно ради Дерена. Вернее, ради того, чтобы соблюсти условие, которое он мне выдвинул.

Все, что мне нужно, — заключение о том, что я подхожу-таки для работы в академии. Если для этого мне нужно прийти на свадьбу к бывшему мужу и стать там главным событием — то пожалуйста. Не я начала эту войну.

С того дня, как я получила фотографии Солвейна, прошло уже больше недели. Этот щенок даже осмелился ставить мне новые условия!

“Как вам картинки? Я не буду ждать вечно, мисс Круглова, — заявил он мне, оставшись в кабинете после первого же занятия. — Или вы встаете на колени и открываете свой прекрасный ротик — или эти фотографии отправляются ректору, в Королевскую канцелярию и Верховному карателю. Решайте”.

“Я не могу вот так сразу,  — чопорно откликнулась я, стараясь не смотреть на его слюнявый рот. Фу. —  Я все-таки женщина приличная, в возрасте. Мне нужно созреть”.

“У тебя неделя, — бросил он. — И учти — я люблю красное, кружевное. В твоих интересах мне понравиться”.

“Как вы можете!”  — изображая испуганную лань, воскликнула я.

В голове тем временем лихорадочно носились мысли. То, что у Солвейна есть фотографии, — плохо. Хорошо, как ни странно, то, что против меня уже инициирована проверка и назначен, прости господи, проверяющий.

Дерен Эшборн.

И в его силах дать заключение о том, что я соответствую занимаемой должности. Он сможет сделать это, даже несмотря на фотографии: процедура проверки все равно одинаковая, что в случае “нападения” на адепта, что в случае поцелуев с адептом.

Выходит, моя судьба сейчас в руках Дерена.

Так что мне кровь из носа нужно, чтобы он сыграл по моим правилам.

Ну что ж.

Приступим.

— Ох, вы только не плачьте! — воскликнула леди Мирт, жадно впиваясь в меня взглядом. Уверена, боялась пропустить момент, когда мои глаза драматически намокнут. — Ах, бедняжка…

— Анджела, вот ты где! — Эйдан, приблизившись, подал мне бокал, золотой, тяжелый