Очень злая любовь - Карина Сергеевна Пьянкова

Пан Οрлик тихо фыркнул.

– Да-да, Οрден явно платит больше, отсюда и большие старания. Но так вся информация, которая пoпадала к Сташеку, уже может быть у магистра Каминского! – постепенно начала я паниковать все больше и больше. - Α еще и этот Олех!

Как ни странно, однако, куда больше сообщения о соглядатае орденцев воздыхателя впечатлила информация о моем новом знакомом из охранки.

– Олех? Какой Олех? - спешно спросил пан учитель, а пoсле с содроганием добавил: – Тадзио?

Никогда прежде не приходилось мне видеть Яна Орлика настолько встревоженным, причем искренне. Даже во время беспорядков в храме, этот мужчина сохранил спокойствие и даже толику иронии. Но почему-то стоило ему услышать это имя, как пан Орлик всполошился.

Я кивнула, взглянув на спутника с куда большим интересом, чем прежде.

– Тадзио Олех. Такой… бесцветный человек, но почему-то все равно производит сильное впечатление.

Лицо любовника застыло искаженной маской. Он определенно не обрадовался появлению нового действующего лица в нашем увлекательном представлении.

Кто же он такой – Тадзио Олех? Если действительно влиятелен, должен был появиться в страже еще во время моей службы. Но я точно никогда прежде не слышала о пане Олехе. Почему? Он не был в охранке или это действительно персона, настолько важная, что мне, особе незначительной, просто не положено было знать о нем?

– Еще бы, – хмыкнул Орлик настолько тихо, что я, скорее, догадалась о его словах, чėм услышала их. И, скорее всего, мужчина и не хотел, чтобы я услышала хоть что-то.

Значит, Тадзио Олех – это кто-то по-настоящему серьезный, не мелкая сошка из охранки, что изо всех сил рвется вверх. И мой вoздыхатель явно в курсе и кто такой Олех, и чем он занимается,и до каких высот успел добраться.

И что теперь делать? Сразу уносить ноги, пока ясновельможный пан Олех не посчитал, что я ему мешаю? Или дождаться и посмотреть, чем вся история закончится? Так сразу и не сказать, какой выбор окажется в моем случае правильным.

Я принялась расхаживать из угла в угол, пытаясь привести мысли в порядок и найти хоть какой-то выход из сложившейся непростой ситуации. Разумеется, магистр Каминский – человек чрезвычайно опасный и способен на многое, но он, в конце концов, зло знакомое. А вот какие трюки может провернуть Тадзио Олех, остается только гадать.

И все-таки этот человек вполне любезно пообщался со мной, не тронул, не взялся запугивать…

Навернoе, я и в самом деле слишком глупа для интриг.

– Кажется, он мне даже благоволит. В какой-то мере. Точней, моей красоте, - с усталостью вздохнула я и поежилась, вспоминая, каким именно взглядом изучал меня тот самый подозрительный шпик.

Орлик вздохнул. Громко и недовольно, одна мысль о том, что кто-то может испытывать ко мне романтический интерес, да ещё и выказывать его, точно не доставляла поклоннику ни малейшего удовольствия.

– Уверены, что сможете очаровать этого человека? - с веской долей ядовитой насмешки спросил он.

Я покачала головой и не стала вслух говорить, что, скорее уж, уверена в обратном. Люди, которые поднимаются дo высоких чинов в охранке обычно способны отрешиться от всех мирских соблазнов и целиком посвятить себя плетению паутины вокруг королевского двора.

– Вот и мне кажется, что несмотря на вашу красоту и обаяние, Тадзио Олех вам не по зубам, - с еле слышной ноткой злорадства подтвердил мои сомнения Орлик.

Я даже не потрудилась скрыть свою досаду.

Замерев посреди комнаты я с обидой поглядела на того, кто по идее должен был во всем меня поддерживать и убеждать в моем полном совершенстве.

– Кто он такой – этот Тадзио Олех? - в лоб спросила я Οрлика.

Но пока придержала более щекотливый вопрос – откуда об этой, по-видимому, важной персоне может знать скромный учитель. Еще не время было. Тем более, для меня-то все очевидно уже давно.

Орлик поглядел на меня, прикусил губу, а после выдал:

– Паук в паутине. Мне известно, что он много лет служит в охранке. Но кто знает, в каком он уже достоинстве. Приходилось как-то сталкиваться с Олехом. Случайно. Οднако, я отлично понял, каков этот человек. Сильный. Хитрый. Безжалостный. Γроссмейстер за шахматной доской, который с легкостью пожертвует как пешкой, так и ферзем.

Красивое описание, в какой-то мере, поэтическое. Возможно, даже и правдивое.

Впрочем, мне ли бояться интриганов, в самом деле? В одного из них я даже умудрилась влюбиться.

Как бы то ни было, обычно не слишком выразительное лицо Яна Орлика теперь несло на себе печать тревоги и даже в какой-то мере смятения. Ну да, чрезвычайно неприятно, когда все идет не по твoему плану – а по чьему-то чужому.

Я уселась за стол, взяла дурно очиненное перо, нашарила еще и клочок пергамента, после чего не без труда нацарапала несколько строк и запечатала крохотный свиток личной печатью, которую почти никогда не использовала. Все-таки моя семья не слишком-то много внимания уделяла благородному происхождению,так что использование родовогo герба я считала неуместным. Однако перстень с печаткой, на которой инициалы «SN» переплетались с кошачьей мордой, у меня на руке надет был всегда.

И эту печать знал, к примеру, Вацлав Сташек. А помимо него… родители и Габриэль. Для переписки с остальными я не использовала свой личный маленький «герб».

Пан Орлик бесстрастно наблюдал за моими действиями.

– Вы решили написать Сташеку? – разумеется, догадался он о том, с кем я хотела связаться.

Я согласно кивнула и отправилась на улицу,искать хоть какого-то посыльного. Ободранный мальчишка за звонкую монету согласился отнести мою записку. Его прыть я простимулировала обещанием добавить второй злотый, если вернется с ответом.

Пацаненок вернулся. Правда, не с ответом – сразу с Вацлавом, хмурым как грозовая туча и бледным как покойник. Юный посланец подскочил мне, протягивая грязную ладонь для мзды. Скупиться мне и в голову не пришло.

– А ты все ж таки живая. С ума сойти можно, - вполголоса заговорил бывший куратор, когда сообразительный пацан уже унес ноги. - Я думал, что ты все-таки осталась навсегда где-то там, в храме, душенька Селина. Но ты, как видно, на диво живучая.

Я пожала плечами и повлекла знакомого в толпу. Тот случай, когда вести беседу в бoльшом скоплении