Хозяин Священной Колыбели - Настя Любимка

нарушит слово, данное Священной Паре, и та не отрежет его от потока собственной энергии.

Чертовы законы вселенной и бытия!

– Верно. Все еще уверена, что тебе не нужна моя исповедь? И моя помощь. Ее цену ты знаешь.

– Рэнди, – проигнорировав его браваду, выдохнула я. – Я могу снять твои печати и сохранить твою жизнь. Вот только с Зураром мы и без тебя справимся. Так или иначе, но способ найдется. И даже папаше твоему противостоять сможем, всего-то и нужно – заставить его нарушить клятву, данную Священной Паре, чтобы лишить части силы. Я прекрасно поняла твой намек.

Я впервые увидела, как вся уверенность буквально сползла с лица Рэндара. До него дошло, что, желая поторговаться, он все же сболтнул лишнего.

– Я вам не нужен, – побелевшими губами глухо произнес мужчина. – Мне нечего предложить…

– Нагадил – убирай, – повторила я и коснулась плеча менталиста, открывая тропу. – И, пожалуй, начнем с главного – с детей.

***

Виктран

Время остановилось. Все утратило значение. Момент, когда я ступил на территорию Погребенного города, будто кто-то стер из памяти, впрочем, как и все, что было до него. Исчезли звуки, лица, желания, мысли. Само мое существование казалось странным, неправильным элементом.

Кто я? Что здесь делаю? Зачем?

Я блуждал по лабиринтам черного тумана, вырывая из памяти разрозненные куски, и никак не мог собрать их воедино. Я не помнил ни голосов, ни лиц, но в то же время отчетливо знал, где нахожусь. И даже помнил, отчего от меня разит кровью. Я был в ней словно искупан с головы до ног.

Но зачем? И чья это кровь?

Почему-то в то, что я мог кого-то убить, не верилось. Нет, не совсем верно. Я знал, что способен на это. Однако во мне жила уверенность в том, что нынешнее состояние – не результат какой-то борьбы. Более того, я вдруг четко осознал – кровь отдана добровольно и с какой-то благой целью.

Сколько я ходил в тумане? Не знаю… И сколько же раз я подавлял желание прекратить свои передвижения. Просто сесть на землю, затем лечь… Закрыть глаза и раствориться в тишине. Наверное, именно тишина меня и останавливала. Действовала на сознание пугающе, отзывалась тревожным звоном и заставляла продолжать путь.

Я не отупел окончательно еще и оттого, что в голове билась мысль о чем-то важном, чем-то столь необходимом, что это заставляло все тело буквально зудеть.

Изредка в голове слабым, едва слышным шепотом звучал чей-то голос, но вот определить, женский он или мужской, я не мог.

Всего два слова, будто чья-то далекая молитва: «Вернись живым».

Так кто же я? И кто же отчаянно просит меня вернуться?

Почему эта простая мысль вызывала противоречивые чувства? Почему ответ казался лежащим на поверхности и вместе с тем отвергался моим существом? Разве так должно быть?

Итак, что же я имел? Беспросветный ядовитый туман, в котором я все равно отчетливо видел окружающую действительность. Землю, сухую и где-то истлевшую траву, песок… кости. И последние – вряд ли от животных.

Сам же туман совершенно точно имел магическую природу. От него исходила опасность, она гадким тленом оседала на губах, сладковатым привкусом гнили обжигала горло, заставляя сглатывать, давиться и даже откашливаться.

Но при этом моему телу не был причинен и малейший вред. Отчего?

«Защитит! Послушай, не глупи! Я выживу! Это моя земля, я…»

Обрывок фразы отчетливо вспыхнул в памяти, и высокий уверенный голос эхом отдался в голове. Я напрягся, силясь вспомнить, кому он принадлежал, сжал руками виски. Голос и интонация, в которой причудливым узором сплелись беспокойство, забота и гнев. И последнего было столь много, что это вызвало улыбку.

Почему? Что может быть смешного в гневе? И отчего потеплело в груди? Отчего я расслабился и опустил руки?  Может, оттого, что человек, не сдерживающий гнева, был мне дорог?

«Кровь – это защита, всегда ею была! Здесь лишь она имела значение!»

Я остановился, поймав себя на мысли, что не просто сжимаю кулаки и глупо улыбаюсь – я радуюсь тому, что слова мужчины, продолжающие искаженным эхом звучать в голове, оказались пророческими. Кровь на мне является защитой. Оттого и туман не может причинить вреда. Может, это и не полностью заслуга крови, но отчего-то я был уверен – решающую роль в этом сыграла именно она.

Я обратил внимание на то, что туман начал сгущаться, уплотняться вокруг меня. Как будто понимал, что ко мне возвращается осознанность, словно чуял, что еще немного – и я больше не буду блуждать, задаваясь вопросом, кто я и зачем пришел в это страшное место.

«Анастейзи будет тебя ждать! Мы все будем ждать, возвращайся живым!»– Анасте… Стейзи! – прошептал я, и в висках запульсировала боль.

Она вспыхнула и словно затопила, поглотила меня. Но вместе с тем наконец прояснилось сознание. Я вспомнил.

И Аджая, кинувшегося на меня с кулаками, до последнего не желавшего отпускать друга в Погребенный город одного. И его безумную идею, которая уже не казалась мне таковой.

Это его кровь была на мне. Он ранил себя осознанно и, выцеживая из себя кровь, тут же обмазывал меня ею с головы до ног. Сумасшедший!

Я откинул голову и громко рассмеялся. Все мы сумасшедшие! Ввязавшиеся в авантюру, в которой на кону стояла судьба мира.

А тем голосом, шептавшим всего два слова, несомненно, был голос Анастейзи. Она ждет меня. Эта мысль приятным теплом отозвалась в теле.

Она ждет. И я вернусь. Непременно.

Туман больше не был для меня лабиринтом. Я уже знал, что должен сделать. Знал конечную цель, ощущал и где она находится, и что там меня ждет. Попытка Зурара отправить меня в небытие провалилась. А ведь я практически растворился в этом тумане и странной тишине.

Я сделал пару шагов и обратился в ворона. Пора избавиться от тумана! Взмахнул крыльями... еще и еще… Складывалось впечатление, что я пробираюсь сквозь толщу воды, и что мне может не хватить сил. Но я упорно продолжал работать крыльями, набирая высоту, собирая вокруг себя свою магию, рассеивая липнувший к перьям черный вязкий туман чужой магии. Выше, еще выше, и еще!

Справился!

***

Анастейзи