Мелисса Марр - Любимый грешник

— Я знаю, где она живет, — тихо проговорила Эйслинн. — Мы можем встретиться там. Ты мне позвонишь…

— Нет. Мы подождем вместе.

Теперь, когда она была рядом, Кинан не имел ни малейшего желания упускать ее из вида, пока все не свершится. Хотя он не был уверен, что и после этого захочет отпустить ее от себя.

— Считаешь ты это работой или нет, — объяснил он свой категорический отказ, — ты моя королева, единственная, кого я ждал и искал всю жизнь. И я всегда буду рядом.

Эйслинн скрестила руки на груди.

— Помнишь, о чем ты просил в самом начале? — Она бросила на него нервный взгляд. — На этот раз мы можем по-настоящему попытаться быть друзьями. Будет намного легче, если мы попробуем подружиться, согласен? — И она протянула ему руку в ожидании рукопожатия.

— Друзья, — согласился Кинан и пожал ей руку.

И тогда вся нелепость того, что происходит, словно ударила его — предназначенная ему судьбой, его королева считала их правление обычной работой, которую делят между собой друзья или партнеры. Во всех своих мечтах о том, как он найдет свою королеву, Кинан и представить себе не мог, что их воссоединение станет актом навязанной обстоятельствами дружбы.

На мгновение между ними повисла неловкая тишина.

— А куда бы ты пошла, — спросил Кинан, — если бы меня с тобой не было?

— К Сету, — слегка порозовев, ответила Эйслинн.

Впрочем, Кинан этого ожидал. Похоже, Эйслинн все больше и больше не терпелось вернуться к своему смертному — к Сету , поправил себя Кинан.

Он улыбнулся, надеясь, что улыбка получилась достаточно бодрой, и заявил:

— Я хотел бы с ним познакомиться. — Я смогу .

— Серьезно? — Вид у Эйслинн был скорее подозрительный, чем удивленный. Между бровями залегла морщинка. — Зачем?

Кинан пожал плечами:

— Теперь он — часть наших жизней.

— Да уж…

— Значит, я должен с ним встретиться.

И Кинан пошел вперед. Эйслинн не могла видеть его лица, пока он не остановился на углу:

— Так мы идем?

Глава 29

Больше всего они любят останавливаться

или просто отдыхать под кустом боярышника.

Фейри считают его священным растением.

Он обычно располагается в центре круга фейри.

«Античные легенды, мистические заклинания и

ирландские суеверия» (1887)

Леди Франческа Сперанца Уайлд

Эйслинн стояла не двигаясь и смотрела, как Кинан уходит. Несколько охранников маячили у нее за спиной, остальные шли впереди своего короля, будто живой забор.

— Познакомить тебя с Сетом, — проговорила Эйслинн, словно пробуя эту фразу на вкус.

Ей казалось, что в этом есть определенный смысл. По крайней мере, так Эйслинн говорила самой себе, надеясь, что тиски, сжимавшие ее грудь, хоть немного ослабнут.

В напряженном молчании они почти дошли до железнодорожного двора.

— Он хороший человек? Этот твой Сет? — Вдруг спросил Кинан.

— Очень, — ответила Эйслинн и не смогла не улыбнуться.

Несколько охранников резко отступили назад с искаженными болью лицами, когда слишком далеко прошли по железнодорожному двору.

На лице Кинана играла странная, будто смущенная, улыбка.

— Я провел не очень много времени со смертными мужчинами, — нервно проговорил он. — А те, кого мне доводилось встречать, когда я ухаживал за другими девушками, были не очень-то дружелюбными.

Эйслинн громко рассмеялась:

— Да неужели?

— А что? — Спросил он подозрительным голосом.

— Кинан, ты великолепен. Из-за всего этого, — она показала на его серо-зеленый свитер, который на большинстве людей смотрелся бы самым обычным образом, но Кинан выглядел ошеломительно, — народ штабелями падает к твоим ногам. Да большинство девчонок готовы удавиться за шанс просто поговорить с тобой.

— Большинство, — Кинан криво ухмыльнулся, — но не все.

Эйслинн взглянула на закрытую дверь дома Сета и сказала:

— Я до сих пор замечаю, как ты выглядишь.

— Разумеется, — он пожал плечами, словно ожидал ее признания, — ты же смертная.

Она решила, что он прав. Видеть его без «иллюзии» было все равно, что смотреть на совершенный восход солнца над океаном, наблюдать за метеоритным дождем в пустыне, и после этого услышать вопрос, хочешь ли ты всю эту красоту оставить себе.

Эйслинн прикусила щеку, чтобы не засмеяться, когда представила себе, как Кинан пытается подружиться с Митчеллом или Джимми, да вообще с любым из их знакомых. У них бы не хватило уверенности в себе выйти в люди в обществе Кинана, даже если бы он надел «иллюзию», чтобы выглядеть обыкновенным человеком. Короткий смешок таки сорвался с ее губ, и он хмуро взглянул на нее:

— Теперь что?

— Да ничего, — ответила Эйслинн, и в ее голосе звучал смех. Неожиданно ей в голову пришла другая мысль. — А фейри так же относятся к тебе?

— Я Летний Король, — он снова нахмурился и выглядел сконфуженным.

И тут Эйслинн расхохоталась во весь голос, схватившись за живот.

— Ну что? — Снова спросил Кинан.

Пытаясь справиться со смехом, она жестом подозвала Ниалла. Поколебавшись секунду, тот спросил:

— Да, моя королева?

— Когда ты подходишь к фейри, я имею в виду, к девушке, она всегда… м-м-м, отвечает тебе взаимностью?

Эйслинн наблюдала, как на лице Ниалла появляется то же замешательство, которое сейчас было четко написано на лице Кинана.

— Я советник короля. У Летних девушек есть определенные желания… — Он взглянул на Кинана в поисках одобрения, но тот лишь пожал плечами. — Только наш король может отдыхать столько, сколько захочет. А тем временем охранники, Тэвиш и я делаем все, чтобы девушки были удовлетворены.

Эйслинн перестала смеяться и, повернувшись от одного фейри к другому, спросила:

— И сколько там девушек?

Кинан поднял руку в предупреждающем жесте и посмотрел на Ниалла:

— Не больше четвертого порядка? — Ниалл кивнул, а Кинан добавил, взглянув на Эйслинн: — Слишком много, чтобы заботится о них без посторонней помощи.

Эйслинн недоверчиво подняла брови:

— И что же, никто из них не отказывает?

— Конечно, отказывают. Нам, но не Кинану. — Ниалл смотрел на нее взглядом, в котором ясно читалось, что этот вопрос так же ставит его в тупик, как и Кинана. — Но ведь вы теперь одна из них. Они Летние, моя королева, а Лето создано для удовольствий, свободных желаний…

— Поняла-поняла, — перебила Эйслинн. — Значит ваш Двор…

— Наш Двор, — вставил Кинан.