Дженнифер Арминтраут - Превращение

От злости я вскочила на ноги:

— Вернусь через минуту.

Распахнув тайную дверь достаточной силой, чтобы разнести ее в щепки, я ворвалась в комнату Кира. Два охранника стояли у дверей в его спальню, но они отошли и даже открыли дверь, чтобы впустить меня.

Обнаженный Кир растянулся поперек кровати, простыни и одеяла смятой грудой валялись на полу. Ткань под ним была забрызгана кровью, а он похрапывал в глубоком удовлетворенном сне.

Я могла бы убить его прямо сейчас, и он даже не узнал бы об этом. Такая мысль пришла мне в голову, прежде чем я смогла защитить свой разум от него, и я напряглась, ожидая реакции. Его дыхание прервалось, но он не проснулся.

Собираясь разбудить его, я подошла к кровати, но его рука вдруг взлетела и обхватила мое запястье. Он притянул меня вниз и прижал своим телом к кровати.

— Так ты достаточно сумасшедшая, чтобы убить меня? — прошептал Кир мне в шею. — Тебе нужно было принести оружие, потому что, могу гарантировать, ты не сможешь сделать этого голыми руками.

Я не стала бороться.

— Как ты мог сделать с ним такое?

— Как ты могла солгать мне? — он до боли сжал мои волосы, оттягивая мою голову назад. — «Кто он?» — спросила ты, как будто не имела ни малейшего представления о том, что он пришел, спрашивая о тебе. Как будто я достаточно глуп, чтобы не заметить, что ты оборвала узы крови, становясь такой закрытой для меня, что было очевидно: ты скрываешь что-то. Кто для тебя этот мужчина, Кэрри?

Мне хотелось плюнуть ему в лицо:

— Он не мужчина. Он почти ребенок. И он мой друг. Он искал место, где бы остаться.

— И я должен просто открывать свой дом для каждого изгоя, который желает появиться здесь? — Кир скатился с меня, и я открыто проигнорировала его наготу.

— Ты так и делаешь для своих животных. — Он возбудился, лежа на мне, и я сжала зубы, борясь с моим восприятием этих его чувств из-за нашей невидимой связи. — Почему для него должно быть по-другому?

— Это не так, — мой создатель взял хрустальный колокольчик, который лежал на прикроватной тумбочке, и резко позвонил. Дверь открылась, и два часовых вошли в комнату. Кир указал на постельные принадлежности на полу, и стражники молча начали распутывать их.

Кир откинулся на подушки, донельзя бесстыдный в своей наготе.

— Я просто делал то, чтобы сделал бы с любым из моих животных. Я взял то, что хотел от него, а в ответ он получил то, что хотел от меня.

Охранники накрыли нас одеялами, и Кир притянул меня в свои объятия.

Хотя я все еще злилась, было так приятно ощущать его прикосновение, что я не стала сопротивляться и положила голову ему на грудь:

— Пообещай, что не будешь снова делать этого с ним.

Я чувствовала его дыхание на своих волосах:

— Хорошо. Я не буду трогать его против его воли. Но я не буду обещать, что не попытаюсь сломить эту волю. С ним было очень весело.

— Не хочу слышать об этом, — отрезала я.

Кир засмеялся и погладил обнаженную кожу в вырезе моего халата.

— В любом случае ты была бы разочарована. Я не рассказываю о своих любовных связях.

Я начала подниматься:

— Пойду проверю его. Он сильно избит. Хотя ты уже знаешь об этом.

— Останься, — это была не просьба. — Эй, ты, — позвал он одного из охранников. — Черт, я забыл твое имя.

— Томас, сэр, — быстро ответил охранник.

Кир кивнул:

— Томас. Пойди и проверь молодого человека в комнате Кэрри. Он сегодня на твоем попечении.

Когда охранник отправился выполнять приказ своего хозяина, я крикнула ему вслед:

— Если он пожалуется на качество твоей заботы, я сама убью тебя. Понял?

Томас даже не вздрогнул, услышав эту угрозу, но через кровные узы я почувствовала гордость Кира:

— Очень хорошо, Кэрри. Если бы я не знал тебя лучше, то сказал бы, что ты наслаждаешься своей ролью хозяйки дома.

Его рука скользнула вокруг моей талии, и он сжал через халат мою ягодицу. Я оттолкнула его руку:

— Даже не думай, что ты можешь что-то получить. Никогда.

Он переместил свою руку и прижал меня ближе:

— Ты действительно думаешь, что я мог бы сделать это после того, сколько энергии я потратил на твоего друга?

— Я сказала, что не хочу слышать об этом.

— Спи, принцесса, — он мягко рассмеялся. — Я просто хочу чувствовать тебя рядом с собой. Там, где твое место.

Его слова звучали как смертный приговор.

Хотя был почти полдень, я не могла спать. Я слушала, как замедляется дыхание моего создателя, и как возвращается его мягкое посапывание. Приподнявшись на локте, я стала изучать Кира.

Он не мог быть очень взрослым, когда его обратили. Максимум двадцать пять. Во сне его лицо было спокойным и лишенным морщин, не отмеченным изменчивыми эмоциями, которые руководили им во время бодрствования. Его кожа, хоть и бледная, туго обтягивала тело, закаленное годами физического труда. Из того немногого, что я знала о времени, когда он родился, я догадалась, что он тяжело трудился, будучи человеком.

Этот мужчина — твой создатель. Кровь этого мужчины течет через твое сердце. Я прижалась поцелуем к его губам. Неважно, как сильно я старалась ненавидеть его — что-то мешало этим попыткам. Узы крови? Или мое собственное, сумасшедшее влечение к нему, которое возрастало, несмотря на его жестокость и безнравственность?

Когда я была рядом с ним, я хотела его. Когда он был вне поля моего зрения, я ненавидела его. Если бы только я могла отделить свои истинные эмоции от тех, которыми руководили кровные узы, то бы знала, что именно чувствую. Может быть, тогда я могла бы ощутить не только обжигающее присутствие его крови в своих венах, но и свою собственную.

Одной рукой он прижимал меня к себе, как будто боялся, что я убегу. Другая лежала у него на груди. Я потянулась к этой руке, удивительно изящной, несмотря на смертельно длинные ногти, которые венчали кончик каждого пальца. Я вспомнила то, что Натан сказал об изменениях в вампирах со временем. Если я проживу достаточно долго, чем я стану?

Подняв его руку, я подумала, что же я увижу, если соединю наши руки так, как он делал раньше. Если его защита слабела во сне, смогу ли я выбрать направление видений?

Переплетя свои пальцы с его, я закрыла глаза.

Прежде чем стремительный поток захлестнул меня, его тело заметалось рядом с моим, как будто он был во власти кошмара. Затем мое зрение затуманилось красным, и в моей груди взорвалась невообразимая боль. Я открыла рот, или, скорее, Кир открыл рот и закричал в агонии, разрывающей его израненное горло.

— Отец!

— Не двигайся, мальчик. Твой брат не вел себя так!

Когда Кир открыл глаза, лицо обладателя безжалостного голоса, усмехаясь, смотрело на меня. Хотя его кожа подверглась действию времени и покрылась морщинами от тяжелой жизни, у него было поразительное сходство с моим создателем. Кровь запятнала переднюю часть его рубашки и концы длинных белых волос. Его руки были в груди Кира, обшаривая, дергая, разрывая.