Царствование Розы - Кейт Голден

Глава 25

АРВЕН

Мари с притворным отчаянием повалилась на пружинистую кровать.

— Это возмутительно.

Я задала вопрос, скрывая смех:

— И где мы будем драться?

Гриффин уже тянул за те самые потайные ступеньки и лез на крышу.

Кейн взобрался вслед за ним.

— Клянусь, — сказала мне Мари, пока мы шли за ними. — Его мозг — это просто три одиноких слова, грохочущие в пустоте: есть, хмуриться, тренироваться.

Я улыбнулась, поднимаясь по лестнице последней, и когда я достигла крыши, вид, что обрушился на меня, отнял дар речи.

Вся Ревю — весь город — сверкала.

Горная гряда башен, куполов и балконов, усыпанных огнями. Целые колонны, залитые ими — мерцающие и сверкающие, как драгоценности в солнечном свете, захватившие горизонт. Сады на крышах, не отличающиеся от того, на котором мы сейчас стояли, залитые светом красочных фонарей и мерцающих чайных свечей. Все это вместе — одно богатое, теплое, романтичное, ночью цветущее море.

Из рассказов Мари я знала, что эти холмы и долины были полны художественными выставками, литературными салонами, драматическими кабаре и изысканными маслянистыми блюдами. Что те извилистые улочки и грандиозные проспекты обрамляли элегантные каменные здания с мансардными крышами и и роскошными, замысловатыми деталями. Медленные, томные мелодии и зажигательные басовые партии поднимались из города внизу, сливаясь с гомоном уличных кафе, стуком копыт по булыжнику и скрипом колес, мягко катящихся по снегу.

А наша маленькая крыша — обрамленная изящной кованой решеткой, на которую Мари уже облокотилась, ее кудри колыхались на ветру. С одного угла тянулась засохшая грядка, где летом, несомненно, буйно цвели цветы, купаясь в щедром, незатененном солнце. Два ржавых стула и столик из граненого стекла с пепельницей и окурок засохшей сигары были отодвинуты к краю Кейном или Гриффином, чтобы расчистить место для фехтования.

Клинки мужчин сталкивались легко, их лайт едва вспыхивал в ночи. Они просто разминались, приводя в готовность свои сильные мышцы.

Стойка Кейна была элегантной. Утонченной, выверенной. Полагаю, это влияние Дагана — мастера, помешанного на технике. А та неземная грация — наверняка наследство от матери.

Но Гриффин был бойцом иного склада. Дерзким и грубым, словно его массивное тело заключало в себе слишком много силы, чтобы ее можно было полностью обуздать. Неожиданные приемы будто вырывались у него по наитию — тут ложный выпад, там подсечка. Для человека, всегда так сдержанного и закрытого, я думала, наблюдать за ним в бою, возможно, было самой большой близостью, которую он разделял с кем-либо. Здесь командир обнажал перед нами свою душу, следуя каждому импульсу без раздумий.

— Черт, — Кейн глянул на свой клинок в парировании.

Они отскочили друг от друга и вместе стали осматривать его сталь.

— Я это отполирую, — предложил Гриффин, забирая у своего короля поврежденный клинок.

Кейн подошел к нам с Мари и скользнул своей теплой рукой вокруг моей талии. Его прикосновение вызвало приятный трепет, хотя мои глаза блуждали по роскошному дворцу за решеткой, где мы должны были завтра пить чай с Алой Королевой. Я была благодарна за передышку, которую давала нам эта ночь в Ревю. Мне не особо хотелось встречаться с женщиной, прозвище которой напоминало о крови на улицах после ее восхождения. Я не ждала ничего хорошего от этой встречи и от войны, что могла за ней последовать…

— О чем думаешь? — мягко спросил он.

Я думала о врагах, насилии и вещах, неподвластных мне.

— Есть ли шанс, что Александр уже знает, что ты в Розе?

— Сомневаюсь, — Кейн провел рукой по своим непослушным волосам. — Мы замели следы.

Мари наклонилась ко мне.

— Кто такой Александр?

— Лидер расы Фейри, называемых Хемоличи. Они…

— А, он. Кровавый Фейри. Предатель. Прячется в Розе от Кейна. — Мари кивнула про себя и снова устремила взгляд на сверкающий город.

Кейн рядом со мной напрягся, и я положила свою руку поверх его, пока его хватка на кованой решетке не ослабла.

— Откуда ты все это знаешь? — спросила я Мари.

— Да брось, — она бросила на меня уничтожающий взгляд. — Ты не так уж долго отсутствовала.

Кейн перегнулся через меня, чтобы сказать Мари:

— Ты освоила чары невидимости?

— Нет, — сказала она, хмурясь. — Учитывая, что я не уродлива и не извращенка, я подумала, что есть другие, более насущные заклинания, которые нужно освоить.

— Эй, полегче, — Кейн поднял руки в шутливой защите, и его прикосновения мне тут же начало не хватать.

Я вернула его руку обратно на свою талию.

— Я думаю, невидимость может быть полезной, Мар. Никогда не знаешь, к кому захочешь подкрасться.

Мари закусила губу.

— У меня, кажется, не совсем получается.

— Мы здесь как раз чтобы тренироваться. Хочешь попробовать?

Мари с вздохом отошла от перил балкона и застыла в центре крыши. Гриффин, не отрываясь, следил за ней, продолжая чистить клинки. Ветер закружился у ее ног и зашелестел немногочисленными оставшимися сухими ветками в мертвом саду. Она прошептала заклинание.

И тогда ветер стих, и легкий снег, что был поднят, опустился на землю. Мари тяжело вздохнула, прежде чем открыть глаза и бросить на нас с Кейном сердитый взгляд.

— Видите?

— Ты пробовала менять свою стойку? — спросил Гриффин, подходя к Мари сзади, чтобы изучить ее позу. — Неважно, лайт это или магия, устойчивость — это половина дела, когда ты вбираешь в себя силу.

Он наклонился, его лицо оказалось у ее виска, и он, поправляя ее стойку, провел ладонями по ее бедрам.

— Вот, — выдохнул он, выпрямляясь и слегка запыхавшись. Он стоял так близко, что ее волосы колыхнулись от его дыхания.

Глаза Мари стали пустыми.

Тишина вокруг нас сгустилась, и мои собственные щеки покраснели.

После того как он простоял сзади нее, почти тяжело дыша, целую вечность, не убирая рук с ее бедер, Мари произнесла:

— Ты всегда так много дышишь, Командир?

Он тут же отпрянул и уставился на свои руки, будто они горели. Затем хмыкнул и сказал:

— Постоянно.

Я рассмеялась, как и Кейн рядом со мной, и то напряжение, что сгустилось между ними, унеслось в ночь.

— А как насчет тебя? — Кейн изящно приподнял бровь в мою сторону.

— А со мной что?

— Кейн говорил, ты пыталась превращаться, — сказал Гриффин. — Тогда, в Люмере.

Мари скрестила руки на груди, задумавшись.

— Если ты превратишься в что-то с несколькими головами, скажешь мне, у каждой головы свой собственный мозг, или у тебя один мозг, а остальные головы функционируют скорее как вспомогательные конечности? Мне всегда было интересно…

— Тебе всегда было