Птичка в академии, или Магистры тоже плачут 2 - Катерина Александровна Цвик

Ее спутница понимающе улыбнулась и вздохнула. Проверила полог невидимости над их отрядом и, прикрыв глаза, задумалась.

В последнее время Пустошь бурлила, словно бульон на жарком огне. Складывалось впечатление, что все давно чего-то ждали, но чего хотели на самом деле — понять так и не смогли.

Молодежь желала свободы, хотела увидеть мир за пределами Пустоши, но задумывалась и о том, что ради этого придется убивать и умирать. А слова о том, что там их никто не ждет, более того — люди будут пытаться их тут же уничтожить, вызывали обиду, злость и недоумение. Как их могли считать монстрами, способными только убивать?! Это же неправильно, ужасно, несправедливо, наконец! И кто смеет так думать?! Люди! Эти алчные лживые твари, от которых когда-то пришлось отгораживаться стеной и заслоном из чудовищ!

Особенно молодежь Пустоши манили рассказы друзей-полукровок, у которых было гораздо больше возможностей, и чаще всего те для жизни выбирали именно мир людей. Ведь там легче затеряться в толпе и нет таких жестких общественных рамок. Но самое главное, в мире за стеной гораздо проще найти себе пару, а еще можно иметь много детей, а не ждать годами одного-единственного.

Горячие головы часто задумывались о том, чтобы похищать людей и переправлять их в Пустошь, но магический фон ставил на этой идее жирный крест. Обычные люди не могли жить в настолько концентрированной магической среде.

А еще молодежь с удовольствием внимала рассказам о том, что у людей жизнь гораздо комфортнее. Хотя магия и решает очень многие вопросы, но далеко не все. А Пустошь не так велика, и в ней мало ресурсов, которые приходится строго разделять между всеми членами общества. Высшие, конечно, живут лучше, но на то они и высшие.

Оппозиция тоже была не против поиграть на нервах глав своих домов и гнезд и подняться на ступень выше. Долгие годы их основным тезисом было: «Нужно менять сложившийся уклад и выходить в большой мир», но на самом деле они ничего для этого не делали, их все устраивало — кроме своего места в иерархии, конечно.

Несколько раз сама наместница пыталась найти с людьми контакт, чтобы что-то изменить и наладить хотя бы какой-никакой обмен или торговлю, но ничего не вышло.

И вот появились арахниды, которые перешли от слов к делу.

Оппозиция притихла, не зная, что делать. По-хорошему следовало поддержать арахнидов, вот только укреплять влияние и без того разошедшегося в своих амбициях Патриарха и идти под его лапу были согласны далеко не все. Кто бы что ни говорил, а под фениксами жилось неплохо. В своих действиях и решениях по отношению к другим родам и гнездам они умудрялись удерживать шаткое равновесие и правили справедливо. А если карали, то карали жестоко, но никто не сомневался в том, что так было необходимо. Но ведь мнение оппозиции изменчиво, а Патриарх не сидит сложа лапы.

И все-таки перемен хотели очень многие. И даже слух о том, что наместница ведет переговоры с королем Ремара и хочет мирным путем сделать то, чего Патриарх желает добиться войной, не убавили воинственного настроя. Все задавались резонным вопросом: «Если раньше ничего не менялось, почему изменится сейчас? Где конкретные действия?»

Лучшего момента для нападения Патриарх не мог бы и придумать. И даже его репутация эгоистичной сволочи, готовой ради достижения своих целей пройти по головам, сейчас играла ему на руку.

Именно поэтому посольство Марселя эль Лавалье было так важно для решения судьбы Пустоши. И именно поэтому пятнадцатая дочь Патриарха в сопровождении сильного слаженного отряда нервно высматривала его впереди.

Очередной порыв ветра сорвал капюшон с головы союзницы Марлиссы, обнажил ее седую голову и вывел женщину из задумчивости. Она посмотрела в сторону крепости и увидела, что из нее выходит отряд.

— Дизере, это он! — выкрикнула рядом Марлисса и возбужденно сверкнула глазами.

— Что ж, значит, будем его встречать, — усмехнулась няня Эйлин. — Нам нельзя упустить Марселя и позволить ему воспользоваться порталом.

У арахнидки волоски на лапах встали дыбом, и она дала отряду знак приготовиться. Ветер, поднявшийся до этого, внезапно стих, и ей показалось, что Пустошь за их спинами замерла в ожидании.

Конец второй книги.

2025г.