Никакой Золушки не будет! или Принц Крови в подарок (СИ) - Мария Вельская

сделать – рассказать Ллиошэсу. Пусть деймар самоуверен, резок и реагирует на все довольно жестко, но он единственный, кому можно доверять в этом деле безоговорочно. Наверное, я бы рассказала ещё Моэри, но друг куда-то исчез. И мы решили отложить все до завтра.

Может, ещё и потому, что мне стало резко нехорошо. Мутило, бросало то в жар, то в холод, ладони горели огнем. Кажется, Игги носилась с горячим взваром и какими-то травками, мелькал Микки, и даже Обормот жалобно смотрел огромными голубыми глазищами.

А потом пришел холод.

Он буквально вымораживал, выстуживал, забирал все тепло. Заставлял сердце сжиматься, а голову – идти кругом. Наверное, я даже что-то бормотала. Мне виделся то Ллиошэс в набедренной повязке, то Корней с огромным топором, то мерцающая громада эмиссара, который танцевал лезгинку. Все мешалось, кружилось, летало. Мир вокруг меня покрывался инеем. Кажется, я просила согреться. Жаловалась, что из Микеланджело слишком маленькое одеяло – да ещё и когтистое.

Брыкалась, когда меня  ухватил какой-то монстр и начал шипеть, сверкая красными глазами.

Потом монстр неожиданно успокоился. Меня подняли и куда-то понесли, покачивая на мягких волнах. Куда? Я не поняла, пока не оказалась… где? Кажется, в центре какого-то слепящего и обжигающе горячего магического кокона.

Ох, нет, это был уже даже не кокон – а самый настоящей костер, сотканный из алых, золотистых, багряных, светло-лиловых и иссиня-фиолетовых лент силы.

Они обнимали мое тело, как будто вымывая холод каждым движением, каждым касанием шелкового огонька.

Пугали и завораживали.

А я буквально висела в воздухе, в центре этого кострища, и не чувствовала совершенно никакого дискомфорта, кроме лёгкого жара.

Холодное лицо Ллиошэса оставалось совершенно невозмутимым – только ноздри раздувались.

— Будете думать, прежде чем соглашаться на предложения сомнительных спящих мумий, — язвительно заметил деймар, — как будто сожрав какой-то кристалл можно в самом деле разом научиться контролю над магическими потоками.

— Ай, — виновато ойкнула, почувствовав, что меня что-то кусает за… бедро?

Я же не покраснею, нет? На мне была одна ночная рубашка – длинная, но, увы, совершенно липкая от пота и льнущая к телу.

— Я боялась, что потеряю контроль над своей силой и ее запечатают. Боялась, что надо мной будут смеяться, что меня выгонят из Академии и я тут же попаду в лапы тира Корнэлла,  — выдохнула, честно расписываясь в собственном безрассудстве и  глупости.

Наверное, будь я в более адекватном состоянии – промолчала бы.

 — Здесь и так творится снежный тролль знает что! Адепты проводят какие-то эксперименты  на сокурсниках, кто-то нападает на студентов, преподаватели многое замалчивают! Да, я виновата, — выдохнула, — я испугалась. Сдурила. Совершила жуткую глупость, в которой полностью раскаиваюсь.

— Мне кажется, я ясно дал понять, что присматриваю за вами, тирра Дайана, — сощурились багровые  глаза, — неужели моего слова о том, что с вами не случится ничего дурного, недостаточно? Я как-то не сразу сообразил, что у вас хватило глупости согласиться на предложение Стужи, хоть и присматривал за вами все время краем глаза!

Продолжая выговаривать, меня овевали лёгким магическим ветерком (ещё одно заклинание? Щекотное!), и к телу возвращалась чувствительность.

Мне оставалось только молча кусать губы. Да, я виновата. И полностью осознаю это. Все могло бы закончиться куда более печально, чем даже при сделке с Вильремом.  Да, я слишком мало знаю об этом мире, но, котики вас покусай – я пытаюсь привыкнуть!

Глава 15.6.

Как я могла рассказать, если все ещё не  доверяла до конца самому Ллиошэсу?

Это если не считать треклятое эмоциональное буйство обэльфячившегося тела. Справиться с этим почти подростковым бунтом оказалось весьма сложно – вот и бросало из крайности в крайность.

Да, мои эльфийские «родители» об этом предупреждали и в каждом письме поддерживали и успокаивали. Но ты, Данка, несносная девица, все равно натворила… по самые уши влезла в неаппетитную жижу, теперь расхлебывай! 

— Вылезайте! Вылезайте-вылезайте из магического заклинания, что я там не видел!  Все, я вас опустил на пол. Сейчас вы выползите из Огня чистоты, приведете себя в порядок, расскажете мне о своих великих подвигах, а потом – займетесь домашней работой. Начинаю осознавать, почему попаданцев отправляют в одну Академию. Когда вы в стае, справиться проще, — пробормотал мужчина себе под нос.

Ухмылка на губах говорила о том, что сказал он это специально.

Я же не стесняюсь, нет? Щеки горячие  потому, что стало жарко. Я переступила с ноги на ногу и выскользнула из «кострища» как можно спокойнее. Конечно, пропитанный потом «балахон» мало что скрывал.

 — Я отвернусь, — блеснули глаза, — в конце концов, невесту до свадьбы видеть вот так просто неприлично, — мужчина резко развернулся ко мне спиной.

Языки силы исчезли, не оставив и следа на полу.

 — Я не ваша невеста, — тихо возразила, с облегчением сбрасывая липнущую к телу тряпку.

 — О нет, моя прелестная тирра, — бархатный голос прошелся шелковой  лентой по коже, — вы сами сделали выбор. Ваше недоверие меня определённо оскорбляет, но…

Ко мне ловко повернулись и в один миг схватили и замотали в огромный плед, прижимая к себе. Возмущенная гусеница в моем лице успела только тихо пискнуть.

 — Прошу простить мою торопливость, — алая прядь пощекотала щеку. В ноздри ударил слабый запах соли, огня и почему-то – малины, — не беспокойтесь, на ваши прелести я пока не претендую. Они слишком задерганные, миледи.

— Вы образец галантности, Ваше Сиятельство, — пробормотала, чувствуя усталость.

Уже сквозь полудрему ощутила, как меня опустили на кровать, стащили плед и, кажется, собственноручно переодели. Стыдно мне станет потом. Немного позже. А пока… можно я посплю? И в  этом сне мне приснится, что когтистые  ладони гладят меня по голове, перебирают пряди, расчёсывают. Что меня целуют, прикусывая кожу. Что мне тихо шепчут что-то на ухо на незнакомом языке.

Потому что в реальном мире, конечно же, такого никогда не будет.

Любовь к эльфу крови – острый клинок, опасный яд, сладкий аромат, что пьянит хлеще вина. Я не знаю, как это – любить. Я никогда не любила мужчину по-настоящему. Белов не в счет. И теперь у меня есть все шансы узнать, насколько опасно влюбиться в деймара. А в древнее беспринципное чудище?

Вынырнула я из дремы, ощутив, что меня душат. А, когда дернулась и открыла глаза – с ужасом захотела их закрыть. Потому что я лежала на горячем дышащем и шевелящемся теле,