Обжигающий айсберг (СИ) - Сапфир Ясмина

Женщины – сама сексуальность, хотя они так и не думают. Это сочетание хрупкости и силы… Кто же устоит перед подобным?

Меня долго марафетила Эля, красила и делала прическу. В итоге в зеркале я увидела хорку в комбинезоне, что сидел как чулок, с причудливым венком из кос на голове и огромными глазами, подчеркнутыми умелым макияжем.

Дреймор встретил меня у дверей в общежитие и проводил в «Лельвиль» на правах единственного близкого мужчины.

Фент уже ждал, в центре зала и не скрывал сильного волнения. Словно и не императорская кровь пятидесяти вековой выдержки текла в венах принца, а подростковые гормоны бурлили. Станх переминался с ноги на ногу, и буквально не находил себе места. Никакой невозмутимой мины, никакой каменной маски: приподнятые брови, чуть опущенные уголки губ, желваки, что беспрестанно двигались.

Но стоило нам с Дреймором появиться в дверях, как мой капитан в голубой парадной форме, подчеркивающей его мощную атлетическую фигуру, преобразился в одно мгновение. Улыбка растянула губы Фента – таким я его прежде не видела. С абсолютно счастливым выражением лица и глазами, что сияли изумрудами.

Станх тотчас дернулся навстречу, но император Имендий резким жестом остановил его. Он привел сына жениться и первым встретил меня по обычаям станхов. Дреймор передал мою руку Имендию в знак того, что отдает меня в семью правителя Станхии. Тот поклонился и отдал честь, взял мою ладонь и повел к жениху.

Фент сжал мою руку горячими пальцами и пока Альдемир произносил официальные слова, смотрел так, словно не мог оторваться, насытиться моим видом и близостью.

А когда мы оба сказали «да» и наши ответы занесли в базу Союза, вместе с ДНК и аурными слепками, Фент подхватил и закружил в танце, словно это стало нашим ритуалом.

Полет вместе на облаках нежности, когда кажется, что нет ничего приятней, все замирает внутри и вокруг исчезают стены, существа и планеты… Время внезапно останавливается, а гравитация перестает действовать.

Ты летишь в руках своего мужчины, а он держит как самое ценное, что только когда-то имел в жизни.

Патрульные кричали и улюлюкали, стены «Лельвиля» засверкали ярче. Музыка не прерывалась ни на секунду – одна мелодия сменяла другую также как ритм сердца меняется, но не обрывается ни на мгновение.

Когда наш танец все же закончился, гости приступили к трапезе, мы с Фентом уединились в его жилище, чуть больше моего, но более спартанском. Ничего, я еще наведу здесь уют. А пока мы сливались в страстном танце, продолжая то, что начали в «Лельвиле».

Фент брал меня так, словно никакой он не девственник – точно знает все эрогенные зоны, каждую точку, которой приятно касаться. Деликатно и ненасытно, уважительно и беспардонно, нежно и страстно, напористо и заботливо.

Я снова летела, не чувствуя гравитации, снова ощущала себя на вершине блаженства, содрогалась от удовольствия, желания и доходила до пика наслаждения.

Фент то рычал, то еле дышал, то шептал на ухо какие-то нежности. А когда мы усталые и счастливые наконец-то повалились на кровать, станх изрек:

– Я не думаю, что есть смысл размениваться, как земные мужчины и наши, что берут с них пример.

Я перекатилась на бок, подперла щеку ладонью и уточнила:

– О чем это ты?

– Страсть и нежность нужно дарить любимой женщине. Отдавать ей всего себя. Зачем нужны другие любовницы? Как тренажеры? Как заменители?

Я усмехнулась. Какой же он все-таки милый. Нахальный, немного замороженный внешне, но внутри – настоящий вулкан. Закованный в броню станхийской ритуальности, но способный так выразить эмоции, что на душе становится легко и тепло.

Я любила своего мужа Фента Бро. Не потому, что он сын императора, не потому, что он мастер военного дела и просто красивый, эффектный мужчина. Лишь потому, что он есть в Галактике.

– Олеся, я знаю почему ты на меня тогда так обиделась… – вырвал голос мужа из сладкой дымки.

– Может не будем об этом? Не сейчас? – с сомнением предложила я Фенту. – Стоит ли ворошить прошлое…

Принц решительно мотнул головой и осторожно заправил мой локон за ухо.

– Если я что-то и усвоил из нашего расставания и примирения, так это то, что нужно говорить правду и всегда действовать с тобой открыто… Прошу тебя, просто выслушай. Я вздохнула и коротко кивнула.

– В тот день, когда я заговорил о насильниках, я не пытался тобой манипулировать. Я догадался, что ты так подумала уже намного позже нашей ссоры… Но мои слова все-таки связаны с пресловутым делом номер двести двадцать пять.

Я напряглась и поторопила:

– Говори уже! Не тяни!

– Накануне той нашей беседы я нашел этих мразей в тюрьме и предложил им неплохой выбор. Поединок со мной четверо на одного или оставшееся пожизненное заключение… Тогда-то я и убил их.

Я выдохнула с величайшим облегчением и спрятала лицо на груди мужа.