Катерина Полянская - Шагренья. Из рода Чёрных Королев

Ознакомительный фрагмент

— У меня есть кое-что получше чая, — подмигнула моя шер-лаше. — Ну что, отметим совершеннолетие третьей принцессы Шанаси?

Я сдула упавшую на лицо черную прядку и кивнула. Лали разлила по бокалам светло-золотистый напиток.

— Откуда у тебя? — полюбопытствовала я, когда пальцы обхватили прохладную ножку бокала.

— Стащила из погребов специально для этого случая, — отозвалась вейла и, сделав щедрый глоток, уточнила: — Не из наших. Я пару дней назад ночевала у одного красавчика, вот и прихватила с собой подарочек.

Закатывать глаза было бесполезно, проявления моего недовольства на нее редко действовали.

— Еще не хватало, чтобы тебя посчитали воровкой, — тем не менее не сдержалась я.

— Какое воровство? — с почти искренним недоумением вопросила подруга. — Пусть считает, что сделал подарок твоему высочеству. Я, между прочим, официальное лицо, если кто-то вдруг забыл!

Представила, что выделывала в гостях у кавалера моя подруга, и тихо прыснула в бокал. Наглая морда! Но официальная, да. Личная шер-лаше принцессы — статус, который кое-что да значит. И некоторые красотки им пользуются напропалую.

Отвлекшись ненадолго от болтовни и еды, Лали разожгла камин. Поскольку жили мы фактически под землей, в Шанаси всегда было прохладно, и источники тепла находились почти в каждом помещении. Можно было, конечно, обойтись заклинаниями, но мне нравился живой огонь. А магия пусть лучше дым впитывает. Кстати, еще одно, с чем успешно справляется магическая паутина над Шанаси, — это то, что она покрывает все бытовые заклинания, избавляя наших магов от рутинной работы.

Черно-серебристые дрова вспыхнули прозрачным синим пламенем.

Лалисса вернулась к нам и тоже опустилась на ковер.

Несколько часов в компании сестры и подруги почти спасли вечер. Мы ели сладости, пили вино, болтали о девичьем. Страх ненадолго затих, и даже понимание, что завтра он вернется, настроения не портило. Кто может знать, вдруг все как-нибудь образуется…

Когда торт перестал в нас влезать, а излюбленные темы закончились, вейла достала свою гитару. Пальцы с алыми ноготками коснулись струн, и на губах моей шер-лаше заиграла довольная улыбка.

— Что спеть?

— Мою любимую, — попросила на правах именинницы я.

Подруга кивнула и снова тронула струны. А миг спустя по комнате поплыл тихий, чарующий голос.

О, это была целая история. Красивая и немного печальная.

Принцесса и воин. Любовь с одного мимолетного взгляда. Но им не суждено было быть вместе. Ее ждала церемония запечатывания силы, а он вынужден был наблюдать за всем со стороны, довольствуясь лишь возможностью быть рядом, оберегать. Пресекать глупости, возвращать беглянку домой, когда она все-таки сорвалась, а потом утирать ей слезы, когда церемония все же состоялась. Чувство крепло и с годами стало взаимным. А еще позже принцесса стала правящей Королевой, которая может почти все… В песне не говорилось, что случилось с влюбленными, но мне нравилось думать, что раз уж она может все, то обязательно должна остаться с любимым. Должно же в нашем темном мирке быть хоть что-то светлое.

Звуки затихли, а я еще какое-то время просидела в оцепенении.

На миг захотелось, чтобы и у меня был кто-то, ради кого стоило бы терпеть. Кто-то, кто утрет слезы и пожалеет, вместо того чтобы лезть с неуместными поздравлениями.

Таковые отсутствовали как данность. Даже мама и старшая сестра, которые сами через это прошли, воспринимали происходящее совсем иначе.

Неприятная процедура, не более того.

Будто речь не идет о чьей-то жизни.

Такой одинокой, как в последний месяц, я себя не чувствовала никогда.

Приняв мое подавленное состояние за обыкновенное проявление усталости, Лалисса предложила заканчивать с посиделками. Аши к тому времени уже уснула, положив голову мне на колени, будить было жалко, и Лали просто переместила ее ко мне на кровать с помощью своей магии. Доступ к магической паутине имеют только те, в ком живет паук, а вейла таковой не являлась, соответственно, ее силы ничто не питало. Их было ничтожно мало, она даже не могла переместить сестренку в ее комнату.

Я смогу, если инициация пройдет как надо.

Однако этот факт почему-то совсем не радовал.

Потревоженная Ашиса слабо шевельнулась во сне и затихла. Я улыбнулась, погладила ее по волосам, укрыла, затем вернулась к Лали, чтобы она помогла мне с платьем. А взгляд все равно был прикован к сестре. Маленькая, хрупкая, тихая… Бедная, сколько же ей пришлось вытерпеть!

Мне повезло, будущего мужа я не люблю.

У Аши все сложилось наихудшим образом, и она так и не смогла этого пережить. Изменилась. Вообще-то ситуацию характеризуют немного другие слова, но мы стараемся их не произносить. Даже в мыслях. Она теперь как ребенок. Ее не стали выдавать повторно замуж, хотя прошло уже четыре года, не заставляют следовать правилам, надевать неудобные парадные платья. Сегодня Аши была в простом, без корсетов, шнуровок и сложных застежек. Потому и уснула прямо в нем, только туфельки сбросила.

Лалисса помогла мне раздеться и ушла. Она занимала крохотную комнатку, примыкающую к моим покоям.

Рассвет наступит часа через два, не раньше. Внизу, наверное, как раз заканчивается праздник. Я подошла к окну и долго вглядывалась в серебряный сад, по которому время от времени скользили темные фигуры. Уставшие от танцев и разговоров гости вышли подышать ночной прохладой. Луны больше не было видно, лишь ее обманчивый свет еще немного искажал очертания деревьев. Шанаси казался умиротворенным и таким родным…

Холодный пол жег ноги, и я, подбросив несколько поленьев в прозрачно-синее пламя, забралась к Ашисе под одеяло.

Завтра будет новая ночь. Как знать, возможно, что-то станет проще.

— Шани? — Сестренка завозилась, повернулась ко мне лицом.

— Я это, кто же еще, — шикнула на нее. — Спи.

Один глаз у нее действительно спал, она его даже не открыла, зато второй взирал на меня хоть и затуманенно, но требовательно.

— Твой Мейхем красивый, — сообщила сестра, проглотив зевок.

— Ты проснулась специально, чтобы сказать мне это? — Я невольно напряглась.

— Не убивай его, пожалуйста, — прошептала Аши, еще раз зевнула и уткнулась носом в одеяло.

Через минуту она уже сладко спала, зато с меня подкрадывающаяся дрема слетела окончательно и безвозвратно. Вернуть ее не помогало ничего: ни здравое замечание рассудка, что завтра предстоит насыщенная ночь, ни мысленный подсчет ниточек в нарисованной воображением паутине. Возвращался склизкий, обжигающе холодный страх. Он так и норовил свернуться противным клубком в груди, остаться со мной навсегда. Еще немного, и прогнать его уже не получится.