Замуж за монстра - Анна Григорьевна Владимирова

хочешь? — усмехнулся. И, не получив ответа, кивнул мне в сторону лестницы. — Иди подумай. Жду к завтраку.

Я знала, что он продолжал смотреть. Между лопаток пекло все сильней, пока я не скрылась от его взгляда за дверью ванной.

***

Я всё пытался понять, что же изменилось. Ринка вроде бы и в руках, но утекала сквозь пальцы обжигающим огнем. А ведь когда-то даже прутья клетки не мешали мне любить и чувствовать её всю. Внешне такая, что взгляд не оторвать — фигура, волосы, глаза… Но внутри — излом на изломе. Она как ослепшая крыса, прожившая в подвале всю жизнь и не видевшая мира. Ее глаза атрофировались, а заставить ее смотреть кажется невозможным. У девочки кончился смысл жизни. Тахир ушел к другой, и она осталась ненужной — некого стало спасать.

И дом мой звучал всё так же глухо…

Если бы не мобильный.

Я не спеша направился в кухню и глянул на экран аппарата. Незнакомый. Все интереснее. Незнакомцы мне звонить не могли. Но сегодня возможно всякое.

— И кто ты? — поинтересовался я, ответив на звонок.

— Артур Серый. Приветствую.

Вот как. Сам Серый по мою душу с утра. Я знал, что он за мной гоняется. Его интерес даже делал честь, хотя Харук Хан не любил противостоять ему — слишком много силы приходилось тратить. В одиночку даже не старался, подключал всех — своего сына Дзери и Ису. Хотя мне казалось, что больше натаскивал их на серьёзное сопротивление.

— Какая честь…

— Как Катя? — проигнорировал он мой сарказм.

— Это вы бы мне рассказали…

— Что ты хочешь знать?

— Как ты довел ее до самоубийства.

Он помолчал.

— Я был непростительно невнимателен, — отчеканил наконец.

— Трогательно, — поморщился я. — Ей плохо. Как и положено после ночи со мной против воли. Или ты думал, что у нас тут радость воссоединения?

— Я понимаю, ты имеешь право злиться, — задумчиво отозвался он. — Но на меня выплескивать злость бесполезно. Ничего уже не изменишь.

— Это ты науськал Тахира сдать мне Ринку?

— Я решил, что тебе должно быть не все равно.

— Мне не все равно! — разозлился я. — Я бы воскресил всю твою семейку и снова похоронил!

— Понимаю. Теперь. Я не знал, что ты — тот самый оборотень, которого любила Катя в юности. И очень сожалею об этом.

— А что бы изменилось, вед? У тебя есть обязанности перед своими.

— Все бы изменилось, Михаил. Но сейчас я звоню узнать, позволишь ли встречаться с Катей?

— Не наглей, Артур. Я не планирую пока что дружбу с ведьмаками.

— Зря. Потому что Катя — моя наследница. И то, что я обычно в пыли и грязи, не уменьшает моего веса в обществе Высших. Я не намерен тебя прятать. И позволить тебе её от меня скрывать — тоже. Она заслуживает большего.

— И что же это «большее»? — усмехнулся я.

— У тебя достаточно мозгов, чтобы решиться смыть кровь с рук в конце концов…

— Ты хочешь сделать меня праведником? — оскалился я и обернулся.

У входа в кухню стояла Ринка в моей футболке и штанах.

— Дай с дедом поговорить, — хрипло попросила она.

— Нет, — даже не задумался я.

— Катя? — оживился в трубке ведьмак.

— До связи, Серый, — процедил я и едва не разбил аппарат о стенку.

— Не нравятся мои родственники? — вздернула Ринка бровь, усаживаясь за стол.

— Не заладилось что-то, — съязвил я.

— Миш, мне надо в больницу.

То, что она вдруг назвала по имени, ударило со всей силы в солнечное сплетение, и я тихо задохнулся воздухом.

— Зачем? — еле протолкнул на язык, отворачиваясь к разделочному столу.

— У тебя тут очень тихо…

— Зачем ты воровала для меня препараты? — обернулся я.

— И дождь слышно по-особенному, — посмотрела она в мои глаза.

Ведьма сводила с ума, но я неожиданно нашел в этом вдохновение.

— Что тебе нужно у врача? Ты же сама врач.

— Мне нужна таблетка. Экстренная. Я не хочу от тебя детей.

— А я хочу тебя нарисовать. Ты кофе пьешь?

— Да. Но рисовать тебя я не хочу.

Она вдруг показалась галлюцинацией. Я часто видел ее в своих приступах именно такой — растрепанной, домашней, теплой… и немного сумасшедшей. Рыжая одичалая кошка, которая шипит на любую попытку приблизиться.

— Боишься показать мне, как угробила свой талант?

Ринка шумно засопела, поглядывая на меня из-под бровей, и я улыбнулся, зачем-то снова открывая холодильник.

— Ты уже достал молоко.

— Хотел тебе сливок подлить.

— Не нравится фигура?

— Нравится. Но тебя нужно реабилитировать, а я не знаю, с чего начать.

— С себя.

— С сахаром, — взглянул на нее, протягивая чашку.

— Тебе ничего так и не сделали из инъекций? — спросила она с неподдельным интересом. Я отвел взгляд и оттолкнулся от стола, возвращаясь к своей чашке кофе. — Не доверяешь? — потребовала она нервно.

— Не хочу расстраивать, — глянул я на нее через плечо.

— Значит, ты нанял для этого кого-то бестолкового! Они реально работают!

— Найми сама.

— Да какого же черта?! — вдруг взвилась Катя, и чашка кофе с молоком покатилась по столу. — Я так рисковала! Была уверена, что ты дашь ума! Но с тобой всегда так!

— Что так? — поднял я на нее взгляд, еле оторвавшись от чашки.

— Ты получил свободу, но продолжаешь ходить по краю ямы! Дразнишь судьбу! Подставляешься! Ищешь смерти!

— Кто бы говорил! — И я смел стол между нами одним взмахом, успокаивая дурочку за один миг. Ринка отскочила в сторону и, пошатнувшись, села на задницу. — Точно не проголодалась? — поинтересовался я, пытаясь втянуть когти.

— Придурок, — откинула она волосы с глаз.

— Идиотка, — с чувством процедил я.

— Проголодалась!

— Вот так бы сразу!

И я сгреб ее с пола и резко выпрямился, наслаждаясь тем, как схватилась за мои плечи.

Она неожиданно обняла, впиваясь в кожу пальцами, и мы замерли посреди кухни. Я не хотел спугнуть, она не спешила отталкивать. А потом и вовсе положила голову на плечо и тяжело вздохнула.

— Сливки? — хрипло спросил я. Ответом мне стало громкое урчание в