Лиза Дероше - Первородный грех

— Привет, Фрэнни! — говорит она, бросив взгляд на Рикко, и идет к стойке с содовой.

Рикко смотрит на меня, и его взгляд становятся хмурым и сердитым. Я не обращаю на это внимания. Я давно поняла, что Рикко ненавидит всех своих сотрудников. Он убежден, что мы крадем, пока он не видит.

— Сегодня День рождения в три тридцать! — говорит он.

Великолепно. Адские дети и никаких чаевых.

Он смотрит через мое плечо, его рот расплывается в кривой улыбке, показывая потемневшие от кофе и сигарет зубы. Он поднимает кулак в воздух, и взору открываются желтые пятна на его униформе шеф-повара.

— Un toro! — говорит он Люку, подставляя ладонь для приветствия.

Думаю, он не возражает, что Люк бездельничает.

— Un toro? — переспрашиваю я.

Губы Люка расплываются в циничной улыбке, и он начинает качать головой. Я оборачиваюсь. Рикко все еще улыбается, глядя на Люка, но не отвечает мне. Наверное, это имеет какое-то отношение к местным цыплятам. Пока я наблюдаю за Люком, удаляющимся к его обычному месту, я замечаю еще группу людей — четырех школьниц, расположившихся в галерее в дальнем углу, стремительно переместившихся за соседний с парнем столик. Я понимаю, что смотрю на Люка и улыбаюсь, когда голос Рикко прерывает мои размышления.

— Ты выглядишь счастливой со стороны. Может тебе их обслужить.

— Конечно, — отвечаю я и оборачиваюсь к стойке, где Дана, вторая официантка «Рикко», минуя нас, несет кому-то газировку.

Я делаю глубокий вдох и пытаюсь очистить мысли.

— Никаких упавших пицц сегодня, — увещеваю себя я вслух.

Я должна быть внимательнее.

Но я уже знаю, что это бесполезно.

Мое сердце ноет, и задача выкинуть Гейба из головы кажется абсолютно непосильной. Не могу поверить, что его больше нет… но я знаю, что это правда. Я не могу чувствовать его. Я не понимала, насколько дорог он стал мне за это время. Я снова глубоко вдыхаю, медленно выдыхаю, и в сторону Люка. Я снова чувствую себя виноватой.

— Очень разумно с твоей стороны приглядывать за ним.

Я повязываю короткий черный фартук и оборачиваюсь к Дилэни, стоящей позади меня. На ее лице играет противная усмешка, когда она кивает на столик рядом с Люком, а потом на него. Дана ставит газировку на стол, пока школьницы спорят, кто из них сядет спиной к Люку. Трое из них отходят, оставляя место прыщавой блондинке со скобами сидеть к нему спиной. Дилэни пожимает плечами и идет протереть стол, за которым сидит Люк.

Я так и не решил, говорить ли Фрэнни, что она работает на Импа. Я долго наблюдал за ним, и мне кажется, что это вполне безопасно. Я не уверен, что он сам знает, кем является. Как и их ангельские сородичи Нефилимы, Импы является смертными, и если они не унаследуют достаточной силы от своего родителя демона, то никогда и не узнают о своем происхождении.

Но есть некоторые отличительные признаки. Импы всегда имеют едва уловимый запах серы. Для человеческого носа он, возможно, неприметный, но я все еще в состоянии уловить его. Общаясь с Мэттом, я понял, что Импы вовсе не выдумка.

Ангелы не отбрасывают четких теней. Их тени всегда немного размыты по контуру. И если их не скрывает темная сторона, их довольно просто определить.

Демонов еще проще. Они не способны полностью сокрыть огонь, пылающий в их глазах. Всегда остается намек, легко уловимый с той практикой, каковую я имел.

Я пересаживаюсь, чтобы прислониться спиной к стене, и опираюсь ногой о сидение. Появляется Дилэни и протирает мой стол грязной тряпкой, отчего он становится еще хуже, чем был.

— Привет, Люк. Вы, ребята, собираетесь, завтра к Галлагерам, чтобы послушать нас? — задает она вопрос, как бы ненароком задевая меня.

— Ни за что не пропустил бы подобное.

— Отлично. Предполагается, что выступление организуется для молодежи. Так что, если тебя кто-нибудь спросит, порекомендуй послушать нас.

— Вы намерены стать популярными? Вспомните ли вы о своих старых поклонниках, собирая полные стадионы?

Саркастическая улыбка исчезает с ее губ.

— Я намерена.

Фрэнни подходит с блокнотом и ручкой в руке.

— Чего изволите, сэр? — мурлычет она.

Дилэни улыбается Фрэнни, стоя возле столика.

— Увидимся.

— То чего бы я изволил, — я касаюсь ногой бедра Фрэнни, — отсутствует в меню.

Она хмурится, но не отстраняется.

— Где же это было около часа тому назад?

— Я имел в виду чизбургер, — невинно парирую я, с трудом сдерживая смех, в то время как она закатывает глаза.

— Одна порция пиццы с сыром будет подана, — произносит она, записывая в свой блокнот.

Я не могу сдержать улыбку, которая расползается на моих губах, когда я наблюдаю, как Фрэнни возвращается к стойке. Я отвожу от нее взгляд, глубоко вздохнув, и разглядываю ресторан. Мое преимущество в том, что я могу видеть все место целиком, включая Импа за стойкой. Я использую возможность изучить его, пока Фрэнни передает мой заказ в окно кухни.

Он занят пересчетом наличности, необузданная жадность светится в его глазах. Он закрывает ящик, как только дверь открывается. Он выглядывает с надеждой, и тут на его лице появляется маска ужаса. Волосы на моем загривке поднимаются дыбом. Секундой позже я понимаю почему.

Ренориан.

Нить моего шестого чувства, возможно, последовала за мной в мир людей. Ренориан способен напугать даже бывшего демона. Груда мускулов в два метра высотой, он словно специально создан адом, чтобы пугать людей. Он проводит рукой по своим каштановым волосам и небрежно входит внутрь. Его глаза сужаются, и усмешка расползается на его крупном лице, как только он замечает меня. Девочки за соседним столиком внезапно затихают, когда он подходит, и его коренастая фигура располагается напротив меня.

— Люцифер. Какой приятный сюрприз.

Я сопротивляюсь порыву схватить Фрэнни и скрыться.

Слишком поздно. Да и не безопасно. Я уверен, что у Ренориана есть свои люди снаружи. Я должен узнать, чего он хочет и зачем явился сюда.

— Ренориан. — Я киваю ему.

— Вряд ли это удивило тебя. — Усмешка снова растекается на его огромном лице. — Так что же нам теперь делать?

— Ну, во-первых, ты изучаешь меню, — говорю я, протягивая ему папку, — и, когда ты определишься, к тебе подойдет официантка и оформит заказ.

Я оглядываюсь на Фрэнни и Дану, наблюдающих за нами.

Юмор исчезает с его лица, оставив застывшую усмешку.

— Ты всегда был клоуном, Люцифер, но со мною не стоит шутить подобным образом.

— Ладно. Сам скажи, что же нам теперь делать?

— Ну, это зависит от тебя. Простой вариант: ты поднимаешься, выходишь и отправляешься со мной в ад, для допроса. Сложный вариант: я хватаю тебя, выталкиваю на улицу, и мы отправляемся в ад для допроса.