Сделка с профессором (СИ) - Краншевская Полина

До ужина еще оставалось время, и Эдман решил отправиться на разведку, чтобы осмотреться и запомнить, где что находится. Преподавательское крыло занимало половину второго этажа административного здания. Апартаменты педагогов располагались вдоль невзрачного коридора, тускло освещенного всего парой неугасимых свечей.

«Здесь явно проблемы либо с денежным содержанием, либо с чрезмерной экономией, – подумал Эдман. Он привык к уютному общежитию столичной академии и считал, что подобное жилье в порядке вещей и в других учебных заведениях империи. – Могли бы хоть старый ковер постелить в проходе, холодом несет как из склепа, да и современные светильники здесь не помешают».

Среди череды однотипных деревянных дверей затесалась одна двустворчатая, со стеклянными вставками. Она была приоткрыта, и Эдман заглянул внутрь. Это оказалась гостиная, довольно просторная и светлая, с высокими книжными шкафами под самый потолок, несколькими диванами и креслами с выцветшей обивкой, буфетом и низким столиком, и даже видавшим виды полуистлевшим ковром на каменном полу.

– Добрый день, – услышал Эдман приятный женский голос и взглядом нашел ту, кому он принадлежал.

В кресле у распахнутой балконной двери сидела миниатюрная привлекательная блондинка в легком светлом платье. Она собрала волнистые волосы в кокетливую прическу по последней моде, с завитками у висков, а выразительные зеленые глаза и полные губы выделила с помощью специальных средств, в которых Эдман ничего не смыслил, но определял их наличие безошибочно.

– Проходите, не стесняйтесь. Вы ведь новый преподаватель манологии?

– Добрый день, максисса, – поклонился Эдман, прошел через гостиную и занял кресло напротив собеседницы. – Да, только сегодня прибыл. Профессор Эдвард Привис к вашим услугам.

– Приятно познакомиться, но вы ошиблись, – звонко рассмеялась она, и Эдман не сдержал улыбку, глядя на ее сияющее очаровательное лицо. – Я действительно здесь преподаю, только по происхождению не принадлежу к высшему сословию. Я дайна, и учу адепток этикету и танцам. Меня зовут Анна Монд.

Эдман почувствовал укол разочарования, и сидящая напротив молодая женщина уже не казалась ему столь обворожительной, как в первое мгновение. Но он прекрасно владел собой и ни единым движением не выдал своих чувств.

– Неужели? – воскликнул он с самым непринужденным видом и откинулся на спинку кресла. – Красотой и изяществом вы могли бы соперничать с любой максиссой, поэтому прошу простить мою ошибку.

Конечно, он льстил этой лоунке, на которую, скорее всего, навел лоск ее хозяин, а может, и не один. Но Эдману нужна была любая информация о школе, о местных обитателях и порядках, а доброжелательная дайна могла рассказать многое, при условии, если он проявит должный такт и учтивость.

– Вы так любезны, – с довольным видом протянула она, и ее слегка припудренные щеки окрасил нежный румянец.

Эдман невольно залюбовался ею. Вот если бы она была максиссой или хотя бы мединной, то он вполне мог позволить себе закрутить небольшую интрижку и этим скрасить время в убогой школе. Но дайн он на дух не выносил и никогда бы не опустился до любовной связи с одной из них.

– Это вовсе не любезность, а чистая правда! – горячо заверил он. – Как вы сюда попали? Никогда не слышал, чтобы дайны служили педагогами.

– Здесь вы правы, – кивнула она и сменила позу так, что невесомое платье четче обрисовало волнующие изгибы ее стройного тела. – Мой контракт подошел к концу, и максис, у которого я служила, был столь заботлив, что устроил меня сюда. Директриса Гризар прилагает все усилия, чтобы ее школа стала одной из ведущих в империи. Ей потребовался преподаватель этикета и танцев. Ни одна максисса не согласилась на подобную должность, да и они, как правило, рано выходят замуж. Так что я пришлась как нельзя кстати.

– Уверен, ученицы вас обожают. – Эдман продолжал подливать масло в огонь тщеславия дайны, собираясь стать для нее если не другом, то хорошим приятелем.

– Так и есть, – без лишней скромности отозвалась она. – Мы прекрасно ладим. Ведь я и сама училась в подобной школе, и хорошо понимаю девочек.

– Здесь я, безусловно, вам проигрываю, – посетовал Эдман. – До перевода сюда я работал в школе императорской гвардии и вряд ли легко смогу расположить к себе адепток.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Дайна вновь рассмеялась, будто легкий ветерок коснулся колокольчиков, и раздался их мелодичный перезвон.

– Не спешите с выводами, – сказала она, и в ее зеленых глазах мелькнуло лукавство и еще что-то близкое к издевке. Эдман тут же напрягся в ожидании подвоха. – Девочки обожают своих преподавателей-мужчин. Как-никак это единственные представители сильного пола, с кем им позволено общаться. Думаю, они будут просто в восторге от вас.

«Еще чего не хватало», – с раздражением подумал Эдман, но сказал совсем другое:

– Это не такая уж и большая проблема. Главное – чтобы они прилежно учили предмет, остальное – дело их бонны.

– Как посмотреть, – протянула дайна Анна, и в ее улыбке Эдману почудилось предвкушение. – Как посмотреть.

Внезапно их беседу прервал звук раскатистого баса, выводящего душераздирающие рулады. Эта пародия на оперу всем известного композитора доносилась со стороны балкона, и Эдман, от рождения имевший прекрасный слух, скривился.

– Что это?

– Это господин Джон Лавинас, преподаватель истории и географии, – пояснила дайна, стараясь говорить громче, иначе ее приятный голос невозможно было различить за нещадно фальшивившим басом. – Его апартаменты рядом. Он обожает оперу и частенько радует нас своим волшебным пением. Как вы относитесь к тому, чтобы отправиться в столовую прямо сейчас? Дождемся ужина в главном корпусе?

– Прекрасная мысль! – обрадовался Эдман, поднялся из кресла, подал руку дайне, и они поспешили покинуть гостиную.

Во дворе Анна показала Эдману здания лазарета, храма и бани для учениц, а в основном корпусе – зал для торжественных приемов и столовую, находившиеся на первом этаже. К тому времени как они закончили осмотр, раздался удар в гонг, возвещающий час ужина.

Столовая разделялась на несколько помещений: огромный зал с отдельными длинными столами для каждого класса, средний зал для преподавателей, бонн и административных служащих и небольшое помещение для обслуги и охранников. Анна проводила Эдмана к уже накрытому столу возле стены и представила коллегам.

Четыре бонны в одинаковых, неказистых, серых платьях впились в него алчущими взглядами старых дев, тщетно мечтающих обрести вожделенного мужа. Полная приятная мединна, преподаватель рукоделия, тепло поприветствовала Эдмана и предложила помочь обустроиться на новом месте. Угрюмая мединна средних лет Нора Замас, преподаватель основ знахарства и школьная лекарка по совместительству, еле уловимо улыбнулась ему и сосредоточилась на еде, больше ни с кем не разговаривая.

А вот мужская часть коллектива приняла его довольно прохладно, если не сказать враждебно. Сухонький крошечный старичок с большим носом, преподаватель словесности, максис Уорен Батли, долго переспрашивал имя и должность Эдмана, и никак не мог правильно их расслышать. В конце концов он для себя решил, что Эдвар Приви – молодой выскочка и невежа, отвернулся и больше ни разу за весь вечер к нему не обратился.

Долговязый, нескладный преподаватель арифметики, максис Вогард Жуль, на учтивое приветствие Эдмана буркнул что-то неразборчивое и уткнулся в свою тарелку. Черты его сморщенного лица казались размытыми, линия подбородка – сглаженной, жидкие волосы он зачесывал набок, безуспешно стараясь прикрыть ими раннюю лысину.

Полный, краснощекий преподаватель истории и географии, ярый поклонник оперы, максис Джон Лавинас, взъерошил копну черных кудрей, подкрутил пышные лоснящиеся усы и усадил дайну Монд возле себя, при этом бросив ревнивый оценивающий взгляд на Эдмана и ответив на его пожелание приятного аппетита небрежным кивком.