Ненужная истинная дракона. Хозяйка Солнечного поместья - Адриана Дари

что ветром и бурным течением прямо на берег несет парусник!

Он отчаянно сражается со стихией. Белоснежные паруса надуваются с такой силой, что вот-вот порвутся. Обшивка жалобно скрипит и стонет под ударами волн. Мачта гнётся и дрожит, словно тонкий прутик на ветру.

Вздымаясь всё выше, волны обрушиваются на борта суденышка. Сверкает ослепительная молния, озаряя призрачным светом весь этот кошмар.

И вот, наконец, корабль с оглушительным треском врезается в мелководье и, продолжая стремительно двигаться вперёд, вспарывает днищем песчаный берег. Обломки дерева и шматки парусины разлетаются во все стороны.

Я понимаю, что стою слишком близко.

“Черт! Вот я дурочка!” — успеваю подумать я, прежде чем меня заслоняет большое кожистое крыло.

Глава 58. О мокрых делах

Скрежет, треск, шум дождя по воде и сильный ветер — это все просто оглушает настолько, что, кажется, я на какие-то мгновения теряю сознание. Когда осознаю, что я жива и цела, открываю глаза и не вижу ничего — меня полностью укрывает крыло Ринга.

 Но и это не длится долго: крыло исчезает, а рядом на песке оказывается Тарден в окровавленной рубашке. Он медленно и очень тяжело поднимается на локтях и снова падает.

 В груди все будто инеем покрывается, застывает несмотря на ливень снаружи.

 — И понадобилось тебе геройствовать? — кидаюсь я к нему, пытаясь помочь подняться. — Вечно лезешь куда-то.

 Возможно, мне кажется, но на губах Ариона мелькает улыбка.

 — Заноза ты, — выдыхает он. — Иди в дом, простынешь.

 — Ага, — хмыкаю я, — а ты мне тут весь берег своей дорогой драконьей кровью  зальешь. Нечего. Мне и дождя хватает.

 Я подхватываю его под руку, и он с трудом встает, но почти сразу начинает заваливаться.

 — Давай я, — рядом возникает Вард. — А ты иди проверь, вдруг кто-то на судне спасся.

 Он перекидывает руку Тардена через себя, и они скрываются за пеленой дождя, а я, подняв юбки, больше состоящие из воды, чем из ткани, иду к обломкам парусника.

 Суденышко не особо большое, вряд ли там была многочисленная команда, может, успели как-то спрятаться и спастись. Я обхожу обломки мачты и обрывки парусов, которые сейчас отчаянно треплет ветер.

 — Эй, есть тут кто живой? — пытаюсь докричаться я, но понимаю, что мой голос просто тонет в том грохоте, который окружает. — Помощь кому-то нужна?

 Тут среди потока воды становятся видны два силуэта. Они приближаются, я присматриваюсь и с трудом узнаю герцога Алброу и рыжую его сестру. Конечно, ни о каком аристократическом лоске и речи не идет. У Говарда порваны и камзол, и штаны, а Эльтерия вообще выглядит как мокрая курица, да еще и прихрамывает на одну ногу.

 Впрочем, я тоже вряд ли со стороны сейчас красотка, потому что я прекрасно чувствую, как волосы липнут к плечам, а одежда — к телу.

 — Кто-то еще есть выживший? — спрашиваю я, всматриваясь в дождь за спиной Алброу.

 — Нет, мы были вдвоем, — отвечает тот. — Прогулка не очень удалась.

 “Мягко говоря”, — добавляю про себя.

 — Идемте скорее в дом, — кричу я. — Здесь небезопасно.

 Словно подтверждая мои слова, где-то сверху что-то начинает жалобно скрипеть. Надо отдать должное Алброу, он быстро собирается, подхватывает на руки Эльтерию и следует за мной.

 Мне совсем не хочется пускать чужака в дом, но и бросить их тут под дождем я тоже не могу. Совесть не позволит. Ну и все равно, когда я буду приглашать гостей, мне придется смириться с тем, что кто-то чужой будет прогуливаться по особняку.

 Главное — держать ухо востро и хорошенько следить за гостями.

 Выбившись из сил, мы добираемся до дома, и я еле-еле перебарываю желание сесть на пол прямо у порога, как только за нами закрываются двери. Особняк тут же окутывает теплом, как будто принимает в свои объятия.

 — Адалия! Давай сюда, скорее! — Рина только мельком глядит на Говарда и Эльтерию, а потом кидается ко мне и тащит в мою комнату, на второй этаж. — Вард, помоги дорогим гостям. В гостиной есть пара пледов.

 Я хочу возразить, что им бы тоже переодеться, но понимаю, что у меня уже просто зуб на зуб не попадает, а мышцы просто сводит от холода. Следующим этапом заставлю Варда придумать, как сделать горячую воду везде, потому что от согревающей ванны я бы не отказалась.

 В моей комнате уже развели камин, поэтому в воздухе витает легкий запах березовых дров и дыма. Рина помогает стянуть с меня все, потому что я в прямом смысле промокла до трусов. Ни одной детали одежды сухой не осталось.

 По мере своей возможности растираю кожу вместе с Риной, натягиваю плотную льняную сорочку, шерстяные носки и, обернувшись пледом, сажусь рядом с камином.

 За окном бушует непогода, потоки хлещут по стеклу, грозя вот-вот ворваться внутрь. Рина закидывает мое платье на дверь, ведущую в купальную, и с него почти сразу на паркет натекает большая лужа.

 Я, почти не задумываясь, магией отправляю тряпку, которая осталась еще после уборки, вытирать воду. И это совсем не вызывает никакого напряжения, даже привычное тепло в груди уже не чувствую.

 — Уж шторм так шторм, — задумчиво говорит Рина. — Я таких не припомню…

 — Надо было подсолнечник вчера собрать, — задумчиво говорю я. — А теперь… Что там от урожая останется-то. И плакали все мои планы.

 Почему-то эта мысль расстраивает больше всего. Я так хотела самой себе в первую очередь доказать, что я сильная и способная на многое, но какой-то внеплановый ураган может уничтожить все мои начинания и откатить меня на несколько недель назад.

 Хотя расстраивает она меня ровно до тех пор, пока мысленная цепочка не приводит меня к другому очень важному вопросу:

 — Тарден. Как он? — чувствую, как внезапное озарение тревогой разливается по телу.

 Рина хмурится, как будто не очень хочет обсуждать этот вопрос, но при этом понимает, что это неизбежно.

 — Не очень, — говорит она. — Господин Харрис сейчас с ним. Сказал, что у него с собой минимум настоек, которые для дракона как лечи-трава.

 Забавное сравнение: согласно памяти Адалии, это как у нас подорожник. Дети приклеивают к ранам, веря, что рана тут же затянется. Но, конечно, она не затягивается моментально.

 — Где он? — я, перебарывая слабость, которая накатывает после того, как я начинаю отогреваться, поднимаюсь