Негодная певица и некромант за клавесином - Мстислава Черная

Взгляд цепляется за приоткрытое окно. Уже вечер, а я не заметила?

Хм…

Я выглядываю в коридор и нахожу служанку. Приходится напрячь память, чтобы вспомнить её имя.

—  Добрый вечер, Люсиль.

—  Госпожа?

—  Эскизы… Я не увидела их в комнате.

—  Лакей из “Галереи” передал их господину в руки.

—  Спасибо.

Дан до сих пор работает? Если я приглашу его на ужин, это не будет навязчиво? Очень странно приглашать на ужин хозяина дома в его же столовую…

В задумчивости я иду по коридору. Перед кабинетом Дана я останавливаюсь и стучусь. Мне кажется, что Дан отвечает, и я открываю дверь, делаю шаг в кабинет.

—  Карин?!

Дан как будто пугается.

Он слишком резко встаёт, и со стола от его движения разлетаются несколько карточек.

Одна соскальзывает ко мне и ложится рисунком вверх.

На карточке изображена я. Обнажённая.

—  Дан? —  у меня само получается. Я протягиваю руку, и чары рождаются так естественно, как дыхание. Магия словно продолжение моей руки. Точь-в-точь как учил Дан.

Незримый ветер подхватывает картинку, поднимает вверх к потолку и плавно опускает мне в руки. Вот уж… не ожидала. Изображена я и не я одновременно. Лицо моё, но более выразительное, чем я привыкла видеть в зеркале. Макияж? Лесть художницы? А вот тело точно не моё. Нет у меня настолько плавных изгибов, нет такой пластики, осанки. Талия не такая осиная и ноги короче.

Или нет? Я понимаю, что Мэри больше фантазировала, чем писала с натуры, хотя во время примерки без платья, в одном белье, она меня видела.

Глядя на портрет, я не могу представить себя в роли соблазнительницы. На картине нет ничего вульгарного, отталкивающего. Есть красота, уверенность в себе и смелость.

Хм?

Надо же, какое удивительное открытие —  я уверена в своём голосе, в своём певческом таланте, которого нет, я ведь сама слышала, как я вою, но я совершенно не уверена в своём теле и своей внешности. Забавно…

Мэри воистину талантлива и одарена, показала мне то, чего я в себе в упор не замечала.

Я поднимаю руку ладонью вверх, и ко мне слетаются другие чёрно-белые наброски. На всех я обнажена.

—  Я объясню… —  запинается Дан. —  Это не то, что ты думаешь.

Почему это звучит как объяснение мальчишки, застигнутого за подглядыванием?

Чем больше я перебираю изображения, тем больше мне нравится то, что я вижу. В голове даже мелькает напрочь безумная мысль —  жаль, что нельзя использовать эти наброски на афише. Обо мне бы заговорил не только Огл, не только всё наше королевство, но и весь континент. Или можно? Меньше откровенности, больше тайны… Нет, всё же не стоит шокировать красотой.

—  А что я думаю, Дан? —  я склоняю голову к плечу и взмахиваю зажатыми в руке изображениями как веером. Я нарочно взмахиваю так, чтобы Дан их увидел.

Я подхожу ближе и рассыпаю эскизы по столу.

Дан опускает взгляд и тотчас поднимает.

—  Карин, это прислала Мэри. Она прислала два конверта. Для тебя, —  он кивает на тумбу, —  и для меня. Я открыл, а там… это.

—  Тебе понравилось, Дан? —  кажется, я мурлыкаю. А ещё я ловлю себя на том, что пытаюсь отдалённо повторить позу с одной из картинок, встаю так, чтобы подчеркнуть изгиб талии.

И взгляд у меня становится…

Не знаю, каким —  я себя со стороны не вижу —  зато ощущаю поднимающийся вдоль спины жар. Если бы Дану не понравилось, он бы убрал эскизы сразу, но он перебирал.

—  Мне… Карин, не нужно.

Что не нужно?

Он выскакивает из кабинета, и я остаюсь в одиночестве. Я вспоминаю, что Дан провёл чёткую границу, вспоминаю, что между нами не может быть никаких отношений, кроме деловых. Я смотрю ему вслед и чувствую острое разочарование, даже отверженность. Да что со мной?! Магия, карьера певицы…

Пора признаться себе, что о любви, волшебной как в сказках, необъятной, окрыляющей, счастливой я мечтала не меньше, чем о свободе и яркой жизни. 

Почему именно Дан? В мире столько привлекательных холостяков… Время, которое я знакома с некромантом, можно было бы посчитать в часах. Интересно, сотня наберётся? Две, уверена, ещё нет.

Я оставляю эскизы на столе, забираю адресованный мне конверт и, прежде чем уйти, совершаю маленькое хулиганство. Мне всё равно, даже если после этого Дан откажется меня учить и попросит из дома —  мои обнажённые изображения я не оставляю на столе, а раскладываю по всей столешнице.

Глава 57

Ноги сами приносят меня в спальню. Я кладу конверт от Мэри на ближайшую тумбочку и подхожу к окну, но устоять на месте, глядя в ночной мрак, не получается и я принимаюсь наворачивать круги по комнате. В голове сумбур, а перед глазами Дан.

Попросит он меня или нет, но желание он мне задолжал и сезон будет играть на клавесине. Ну или пока я не найду, кем его заменить, но от мысли, что вместо Дана играть мне будет кто-то другой, меня аж передёргивает.

Ужин… сегодня мимо, аппетита нет.

Пробежка по комнате успокаивает, я сажусь на кровать и понимаю, что эмоции упрямо бурлят, неясное предвкушение щекочет нервы. Чтобы отвлечься, я открываю конверт. Мэри пошутила с Даном, но мне-то она должна была сделать эскизы…

Увидев то, что выпадает мне на ладонь, я нервно сглатываю. Мэри пошутила от души. На карточке Дан. Всё те же чёрно-белые изображения, чёткие линии будоражат воображение. Дан изображён обнажённым, и в каждой позе сквозит желание. Я перебираю карточки —  не могу оторваться. Щёки опаляет огнём, сердце частит и готово выпрыгнуть из груди. Когда я добираюсь до второго конверта с эскизами афиши, мне уже не до мыслей о концерте, я представляю себя с Даном. Я уверена, что карточки парные. Я хочу их сложить!

Естественно, я не пойду в кабинет к Дану и не буду раскладывать пасьянс.

Я иду в ванную в надежде, что, ополоснувшись, смою с себя и жар, и фантазии, и желание, но вода не помогает, наоборот, я распаляюсь ещё больше, потому что на паре карточек мы были отнюдь не в спальне.

Чтобы уснуть, надо просто… устать. Лучший способ утихомирить разбушевавшуюся страсть —  спуститься в зал и попрактиковаться в магии.

Я выскакиваю из спальни как есть, в лёгкой ночной сорочке. В новенькой, из “Галереи”.

Надо вернуться и хотя бы что-то накинуть, но… кто меня ночью увидит?