Избранница Хозяина холмов - Елена Сергеевна Счастная

— Да разве они согласятся?! — Я едва с места не подскочила.

Похоже, отец решил связать нас с королевской семьёй ещё крепче, оказав подобную кровавую услугу.

— Они уже согласились. Некоторые вызвались сами. — Отец усмехнулся, пытливо вглядываясь в моё лицо. — Вот Илари, к слову…

В груди так и ёкнуло от звука его имени. Жаль только, что ранее приятное волнение от мысли об Илари теперь сменилось постоянным предчувствием чего-то скверного. Отец пытливо смотрел на меня, ожидая, видно, что чем-то себя выдам. Покажу, что теперь связывает нас с молодым стражником, которого я с того дня, когда он столкнулся с принцем, ни разу ещё не видела. Но порой мне казалось, что Илари наблюдает за мной. Так, что я не могу его подловить.

— И ты позволишь ему выйти на брэрмхик? — стараясь сохранить голос спокойным, поинтересовалась я. — А если он погибнет, что скажешь его отцу?

— Скажу, что его сын принял решение, которое подвластно только взрослому мужчине: идти сражаться за то, ради чего мы все сюда прибыли, или оставаться в стороне. — Отец встал и медленно прошёл прочь от меня, развернулся и направился обратно. — Но хочу заметить, что в этом есть и твоя вина тоже. Он хочет доказать тебе, что достоин. Разве не так? Хотя… Похоже, уже поздно.

— И не говори, что тебя это не радует. — Я наклонилась и через подол потёрла ноющую лодыжку.

Всё же сегодня я набегалась довольно.

— Радует. Как ни мало радует всё остальное. Например, что с его высочеством ты, похоже, слишком холодна.

— Уж как могу… Я знаю его не так уж долго. И с чего ты взял, что обязана воспылать к нему какими бы то ни было чувствами? — Разговор с отцом нравился мне всё меньше. — Вообще, мужчины здесь не слишком-то ласково относятся к женщинам. Его высочество при первой встрече сразу дал мне понять, что видеть меня не желает. Его дядюшка-гора Тавиш Мак Набин и вовсе намекал на то, о чём и говорить неприлично.

Отец остановился и резко повернулся ко мне. Его брови угрожающе сошлись к переносице.

— Что именно он тебе сказал?

— Предлагал лечь в постель к его сыну, пока не стало поздно.

От одной только мысли мерзко.

— Я поговорю с ним, — мрачно бросил отец. — Но некоторая резкость здешних мужчин и правда отличает их от вархассцев. — Он чуть подумал. — А поездки в Гианмор тебе и правда лучше прекратить.

Я даже не стала спорить, потому что, когда отец в таком настроении, это попросту бесполезно.

Скоро он ушёл, оставив меня размышлять надо всем, что должно было случиться. От грядущего брэрмхика мысли метались к разговору с Ингюсом в приюте и обратно. Лекарь и пугал меня, и интриговал одновременно.

Я помнила, какими дорогами вёл меня Харелт, когда я проходила в Сид. Помнила, как он направлял, как поддерживал и не допускал никаких опасностей. Пожалуй, он был слишком осторожен. Но друид и правда должен меня беречь, а вот для лекаря это вовсе не обязательно. Потому он и правда может дать мне гораздо больше там, где Харелт будет осторожничать, чтобы не допустить лишней опасности.

Но так ли это опасно, если подумать? Я уже довольно многому научилась. Может, помощь Ингюса окажется полезна не только в деле поиска истоков болезни, но и с Ребекой? И правда заставит быть смелее?

“Вы боитесь?”

Борьба с собственными сомнениями окончательно меня вымотала. Я даже не стала спускаться к ужину — передала извинения. Во-первых, после такого напряжённого дня хотелось побыть в тишине. Во-вторых, за столом наверняка будет Тавиш Мак Набин — и его физиономия испортит мне день окончательно.

Несмотря на усталость, засыпала я долго. Всё ворочалась, словно лежала не на удобной перине, а на голых досках, которые давили мне на каждую выступающую кость. Но всё же сон незаметно поглотил меня, хоть я не сразу поняла это.

После того как Харелт взялся за моё обучение, странные видения-полусны перестали меня беспокоить. А вот сегодня вновь началось что-то непонятное и жутковатое — так мне показалось поначалу.

Я вновь была в Сиде, но неведомо каким чутьём, через какие-то глубинные ощущения поняла, что в эту часть королевства туатов мне пока не стоило соваться. Здесь было ужасно холодно. Привычная глазу густая зелень холмов и лесов, что неподвижными волнами возвышались вокруг, словно бы застыла стеклом. Потеряла последнюю жизнь.

Под ногами хрустел мелкий камень, когда я шла вперёд, озираясь и ожидая, что вот-вот вновь увижу всадника. Как будто скучала… Или от мысли, что это Атайр, моё отношение к нему незаметно изменилось?

Он, конечно, любил появляться в самые мрачные и тревожные моменты. Но теперь поблизости совсем никого не было. Полная тишина — и, кроме звука моих шагов, ничто её не нарушало.

И я шла в этом густом безмолвии, пока над головой не хлопнули крылья большого ворона. Он пронёсся вперёд, огласив округу раскатистым карканьем, и вернулся. Похоже, хотел, чтобы я следовала за ним, но сотню раз пережитые сомнения всё никак не хотели оставлять сердце.

— Чего ты от меня хочешь? — спросила я ворона, когда он сел на ветку стоящего у дороги молодого дуба. — Куда мы пойдём?

— А разве без меня ты знаешь, куда идти? — поинтересовалась птица, даже клювом не шевельнув.

— Нет.

— Без меня ты пропадёшь, — вновь хрипло прокаркал сопровождающий у меня в голове.

Но я не успела больше ни о чём его расспросить, потому как услышала странный неровный топот в другой стороне. Шорох кустов и явственный шёпот. Повернула голову, но лучше бы не делала этого, потому что на меня из густых зарослей дикого шиповника смотрело отвратительное, пугающее, но в то же время странно притягивающее взгляд одноногое и однорукое существо. Его единственный пронзительно синий глаз смотрел на меня так неподвижно, что я даже засомневалась, жив ли он.

Но едва шевельнулась — наверное, сбежать — ещё не решила, — как это чудище развернулось и скрылось в чаще.

Я ещё долго смотрела ему вслед, не понимая, что это вообще было: порождение сна или совершенно настоящее существо, с которым можно встретиться в Сиде на самом деле? Ни о чём подобном Харелт меня не предупреждал.

— Это один из фоморов, — пояснил за мой спиной ворон-Ингюс. — Его ипостась в Сиде.

— Но я слышала, фоморы в человеческом мире выглядят обычно. Потому их сложно распознать…

Сердце наконец перестало испуганно колотиться, и я стала способна шевелиться и рассуждать нормально.

— Всё верно. Но фоморы навсегда разделены между двумя мирами: Нижним и