Карамелька для последнего из драконов - Ардана Шатз

пробираясь к чувствительной точке. В полной тишине раздалось неприличное хлюпанье, а глаза Лекса вспыхнули ярким пламенем. Я умирала в его руках от смеси стыда и желания.

— Хотите нарушить устав академии прямо здесь, адептка Светлова?

Я и подумать не могла, что его ледяной голос и официальное обращение может так завести. Но вкупе с совершенно бесстыдными движениями его пальцев это дало эффект разорвавшейся бомбы. Я замотала головой, и он убрал ладонь от моих губ, из которых тут же вырвался протяжный стон. Лекс заглушил его поцелуем и выдохнул в меня:

— Потерпи, мой пылающий Огонек.

Еще сильнее вдавил меня в стену и без особых усилий подхватил меня под попу, забрасывая мои ноги себе на бедра. Я вцепилась в его шею. А он уже куда-то нес меня. Шагнул в тень, и мы оказались в полной темноте. А уже через пару секунд он опустил меня на кровать в своей комнате.

Я пыталась приподняться на локте, но он не позволил мне этого сделать.

— Все вопросы потом. А я обещал тебя наказать.

— Вы ведь уже сделали это, магистр Келлер. — я подхватила его игру, чувствуя, как в груди растекается возбуждение, отдаваясь в кончики пальцев.

Лекс зарычал и запустил пятерню мне в волосы, комкая их в кулак и несильно оттягивая назад. Прихватил зубами нежную кожу на шее.

— Я даже не начинал.

Вторая рука его смяла подол платья и сжалась на моем бедре. Я вздрогнула и выгнулась ему навстречу.

— За то, что заставила меня волноваться.

Новый укус на шее. Рука переместилась к внутренней части бедра.

— За то, что сводишь меня с ума.

Пальцы прижались к моему пылающему лону. Я содрогнулась.

— За то, что я не могу перестать думать о тебе.

Я протяжно застонала, когда он проник пальцами внутрь. Неглубоко, осторожно. И тут же вернулся к поглаживанию чувствительного бугорка.

— Лекс…

— Не спеши, Огонек. Вся ночь наша.

Он приподнял меня на кровати и в два движения сорвал с меня платье. Я осталась обнаженной перед ним. И только сейчас пелена страсти немного развеялась. Я поняла, что нахожусь в спальне куратора и вот-вот готова пересечь черту. Лекс нависал надо мной, как всегда строгий, напряженный, готовый наброситься. И прожигал меня взглядом. Он был полностью одет, и это делало меня еще более уязвимой перед ним. Я потянулась к его рубашке, спеша расстегнуть хотя бы пару пуговиц. Но он поймал мою руку и прижал к своей щеке. Потом прошелся поцелуями по пальчикам, после чего обхватил их губами и стал медленно посасывать. Жар от его губ и языка прокатился от кисти по всему телу.

— Какая ты сладкая, Карамелька.

Я ахнула, когда он сдвинулся ниже, опускаясь между моих ног. А стоило ему прикоснуться горячим языком к внутренней стороне бедра, не выдержала и всхлипнула. Лекс в секунду оказался у моего лица. Осторожно провел по волосам, с тревогой заглянул в глаза.

— Не бойся, моя скромная. Обещаю, тебе понравится.

— Лекс… Я…

Я не знала, как ему сказать, что он станет моим первым мужчиной. Но слова и не требовались. Лекс нежно поцеловал меня в краешек губ и успокаивающим тоном заверил:

— Я буду нежен, Огонек. Доверься мне.

Я снова потянулась к его пуговицам, и на этот раз он позволил мне снять с него рубашку. Я в восхищении провела по широкой груди, погладила сильные руки, прикоснулась губами к ямочке над ключицей. Лекс отозвался тяжелым вздохом.

— Такая невинная, и такая горячая…

Жар снова залил лицо. В моем мире были и жаркие поцелуи и горячие ласки, но я вовремя останавливалась, когда понимала, что не чувствую к человеку того, что заставило бы меня пойти до конца. С Лексом же все было иначе. Я безраздельно доверяла ему, и сама желала принадлежать ему целиком.

Лекс стал нежно целовать меня, не торопясь, гладил горящую кожу, медленно спускаясь руками к низу живота. Поймал мои губы, когда я вздрогнула под его прикосновением. Прошелся поцелуями по шее к груди, языком очертил полукружья и заскользил ниже. Сжал мои пальцы и обхватил руками бедра. Я забилась на подушках под его обжигающими ласками, застонала уже не сдерживаясь, но он не давал мне вывернуться. Я, задыхаясь, повторяла его имя, а он отзывался на мои слова новыми и новыми неведомыми фигурами, которые сейчас выписывал языком на моей чувствительной коже. Наконец, наслаждение стало нестерпимым, затопило меня с головой, погружая в темноту, в которой плясали огненные всполохи. Я распахнула глаза и увидела, что тонкие браслеты больше не обхватывают мои запястья, а сама я охвачена пламенем. Страх смешался с экстазом и вырвался громким криком, а Лекс словно продолжал пить меня, не обращая внимания, что вокруг нас полыхает огонь. Когда я затихла, обессиленная, он оказался рядом, поглаживая мое лицо.

— Не бойся, Огонек. Не сдерживайся. Так будет лучше.

— Лекс… браслеты…

Я едва выдыхала слова.

— Не беспокойся о них. Сияй. Чувствуй каждой своей клеточкой.

Я потянулась к нему, и он ответил на поцелуй. Потом наклонился к уху и, едва сдерживая рычание, прошептал.

— Обещаю, боли не будет.

Между моих ног скользнуло что-то большое и горячее. Лекс замер на секунду, давая мне привыкнуть, и чуть надавил.

— Смотри на меня, Ди. Не отрывай взгляда.

Я повиновалась, позволяя темноту омуту поглотить меня. Боли и правда не было. Я вскрикнула от неожиданности и резкой вспышки, но она тут же растворилась в нежном шепоте и ласковых прикосновениях. Лекс терпеливо ждал, пока я привыкну. Но я видела, что он сдерживается из последних сил. А когда он начал двигаться во мне, осторожно, плавно, заполняя меня до конца, я вцепилась пальцами в его плечи и обняла ногами за бедра. Слишком медленно. Мне самой стало не хватать его, и я подалась навстречу, ловя удивленный взгляд. Движения стали быстрее, жестче, и вскоре Лекс набрал такой темп, что мне оставалось лишь погружаться в волны удовольствия с каждым толчком.

Он шептал что-то неразборчивое, зарычал, когда я впилась ногтями в его кожу, но не останавливался ни на секунду, наращивая темп.

Сладкое томление наполнило меня и перелилось через край, когда он вжался в меня в последний раз, давя в себе звериное рычание. Уперся лбом мне в плечо и содрогнулся. Тяжелое дыхание постепенно выровнялось, и Лекс вернулся к поцелуям. Я обмякла под его руками, не чувствуя ничего, кроме его губ на