Притча о судьбе - Мелли Т. Толлэм

Моя голова загрохотала, когда ударилась о землю, его хватка прижала ее к земле. Мои веки затрепетали, битва за сохранение сознания была проиграна.

— Я бы сделал для тебя все, что угодно. Я сделал все для тебя, — горячее дыхание коснулось моих губ, когда его голос понизился. — Я заставлю тебя заплатить так же, как ты заставила страдать меня — оставив одинокого, нежеланного, нелюбимого.

Мрачный смешок соскользнул с его плеч.

— Все, что тебе дорого, скоро будет уничтожено, свет мой, и ты проживешь эоны, как я, страдая от потери. Из тебя получится идеальная статуя.

Боль впилась в кончики моих пальцев, когда тени окутали их, покрывая меня камнем, который медленно поднимался по костяшкам пальцев.

Мои широко раскрытые глаза встретились с его.

— Малахия, не надо.

Его губы скривились в жестокой ухмылке, явно отвергая мою просьбу.

Оглушительный грохот разнесся по всему пространству, и взрыв серебристого света окружил нас, прогоняя извивающиеся усики тени.

Райкен! У меня перехватило дыхание, облегчение затопило мое тело, когда жесткая сила врезалась в Малахию.

Он пролетел через пространство, когда серебряная сила врезалась в него, и он ударился в мраморную стену рядом со мной, и ее структура треснула под давлением. Громкий, болезненный, дребезжащий звук эхом разнесся по всему помещению.

Моя пара перешагнула через мое тело, бросив на меня единственный взгляд, прежде чем скорректировать свои карты относительно цели. Он двинулся вперед, серебряные молнии, огонь и тени исходили от его фигуры, и я с трудом дышала, пока мое сознание медленно угасало.

Окаменение.

С трудом выдыхая, стон сорвался с моих губ, когда тяжесть, тяжелая, как камень, сдавила мне грудь. Мои веки затрепетали, закрываясь, голова упала на землю.

Хруст костей и потрескивание энергии стихли по мере того, как битва переместилась в другое место. Я чувствовала Райкена, как наша связь простирается на расстояние.

Мне жаль, — прошептала я Райкену, но Райкен не ответил. Он был сосредоточен, намереваясь уничтожить Малахию.

Я бы не смогла увидеть его победу или полный провал.

Одинокая рука, окаменевшая до костяшек, ярко выделялась среди окружающих разрушений. Она двинулась к моей и потянула.

Напряженный взгляд отца встретился с моим.

И не успела я опомниться, как мы начали падать.

Глава 30

Райкен

Силы не были бесконечными. Равновесие требовало такой вещи, поскольку дисбаланс сил мог оказаться катастрофическим для мира и каждого в нем. Или, по крайней мере, мне хотелось в это верить.

Но когда Малахия пронесся по ландшафту, который когда-то был сценой из снов Далии, направляя огромное количество энергии в мою сторону, я усомнился в этой идее. Несмотря на то, что он превратился в представителя целого вида, его тени оставались гуще и плотнее, чем когда-либо. Сила хлынула в меня, обжигая кожу, в то время как мои собственные атаки, казалось, ослабевали под ее давлением.

Его сила не проявляла признаков истощения, в отличие от моей.

Тень обвилась вокруг моей шеи и сжалась, когда я завел руку назад, готовясь к следующему нападению. Серебристый свет в моей ладони вспыхнул и потух, тогда как один за другим удары обрушивались на меня — каждая теневая плеть била с яростью змеи.

Маниакальный смех вырвался из груди Малахии, когда я встретился с ним взглядом, мои ладони сжали тень, обвившуюся вокруг моей шеи. Багровая вспышка силы ударила мне в грудь, сбив меня с ног.

— Она любит это дерево, — сказал Малахия, взглянув на бабочек, порхающих по ветвям. — Очень жаль.

Внезапно дерево загорелось, черное пламя пробежало по стволу и целиком поглотило бабочек.

Я собирался убить его.

Мой сводный брат заплатит за все, что он ей сделал. Если бы только я мог призвать на помощь всю ту мощь, которая потребовалась бы, чтобы наказать его.

Малахия бросился вперед, следуя вдоль извилистой реки через поле золотистой пшеницы, и его тени расступились у меня на шее. Моя рука потерла кольцеобразный синяк, образовавшийся вокруг кожи, и я вдохнул, чувствуя, как вкус железа обжигает мои легкие. Вырвавшись из его тени, я вытащил из-за спины меч в ножнах и отстегнул кинжал с бедра, отказываясь бросаться в погоню.

Он дразнил меня, расставлял ловушки, провоцируя мой гнев в надежде, что он возьмет надо мной верх. Не было необходимости преследовать его, не тогда, когда истощение оставалось постоянной угрозой. В конце концов, его запасы истощатся, и как только это произойдет, я нанесу удар.

Мои глаза расширились, когда черное пламя охватило окружающее нас поле, простираясь на многие мили. Небольшая вспышка огня лизнула мои ботинки, прожгла кожу штанов и опалила икры. Едкий дым застрял у меня в горле, наполняя его сажей.

Я наблюдал за каждым его движением, когда он переместился и встал всего в двадцати шагах от меня, расправив крылья, когда насмешливая ухмылка скривила его губы, его сила все еще не показывала никаких признаков ослабления.

Он увидел, что я не желаю уступать его прихотям, и поэтому решил выкурить меня. К сожалению, его план сработал. У меня оставалось два варианта: оставаться на месте и сгореть, или последовать за ним в ту ужасную смертельную ловушку, которую он создал.

Я двинулся вперед, огонь вспыхнул вдоль подошв моих ботинок. Выбора не было, вот и все.

Тень на ладони Малахии дрогнула, когда я подошел ближе, и его палец изогнулся в приглашающем движении — ловкость рук означала, что я замаскирую убывающий поток его магии.

Скоро его колодец иссякнет, и когда это произойдет, он будет мертв.

Я остановился перед ним, подняв клинки и расправив плечи, и перед ним открылась идеальная возможность нанести удар. Поле продолжало гореть вокруг нас, и небо затянула тьма. Молния ударила в землю передо мной, всего на волосок не задев носок моего ботинка.

Я откинул плечи назад и хрустнул шеей, приготовившись к смертельному бою. Когда я воззвал к своей собственной силе, в ответ раздался лишь еле слышный шепот.

Малахай усмехнулся, глядя на меня, звук быстро замер на его губах, когда огонь угас, сжатие его губ указывало на недостаток его собственных.

Черное пламя погасло у меня перед глазами, и прохладный ветерок коснулся моего затылка.

На этот раз я ухмыльнулся. Малахия был бессилен и безоружен, и я атаковал тем способом, который знал лучше всего —