Саша Суздаль - Замкнутые на себя

Альмавер, к тому же, сдружилась с Алидой, так как обе занимались травами, и их профессиональным разговорам на эту тему мешали только разные наименования одних и тех же растений.

Хамми и Бартазар Блут придерживались договорного перемирия, ожидая, когда малышка Маргина немного окрепнет, чтобы переносить перемещение через репликатор, а о дальнейшем не загадывали. Хамми очень интересовало, куда девался Сергей, но Бартазар Блут, похоже, и сам не знал. Впрочем, Хамми не особенно ему верил, так как Бартазар Блут не открывался ему полностью.

Элайни, помня обещание, попросила Хамми помочь ей сделать для Альмавер мэтлоступэ.

— Серёжа, ты тоже поможешь, — попросила она Бартазара Блута.

— Элайни, мы сделаем всё без тебя, — сказал Бартазар Блут, — а тебе нужно беречься.

Хамми поддержал его, но Элайни упёрлась, так что пришлось делать мэтлоступэ вместе. Хамми выбрал дубовую ветку нужной толщины и сделал круглую чурочку. Потом они втроём стали в круг и подняли заготовку в воздух. Затанцевали три разноцветных луча, и мэтлоступэ покрылось неповторимым узором, впитывая волшебство. Закончив, Элайни взяла в руки мэтлоступэ и зачарованно его разглядывала, поглаживая по бокам.

— Элайни, ты что, никогда не держала мэтлоступэ в руках? – промурлыкал Хамми.

— Нет, — возразила, улыбаясь, Элайни, — я первый раз изготавливала мэтлоступэ.

Когда они, собрав всех, торжественно вручили мэтлоступэ Альмавер, она, как и Элайни, светилась изнутри, поглаживая деревяшку, а на лице играла отрешённая полуулыбка.

Алида, стоя с маленькой Маргиной на руках, вдруг заплакала и, передав Элайни ребёнка, ушла к себе в комнату.

— Что с ней? — растерянно спросила Элайни.

— Я думаю, она обиделась, — всё так же улыбаясь, сказала Альмавер.

— Почему? — не поняла Элайни.

— Я видела её лицо, когда рассказала ей, что мне сделают мэтлоступэ, — ответила Альмавер.

Хамми, переглянувшись с Элайни и Бартазаром Блутом, вышел в ближайший лес искать подходящую ветку то ли дуба, то ли ореха, то ли дикой груши, чтобы вырезать заготовку для нового мэтлоступэ.

Как они попали на Глаурию, Маргина не помнила совсем. Эксперимент с алкоголем прошёл для неё с неприятным эффектом: она в полной мере почувствовала похмельный синдром, когда пришла в себя. Бросив вокруг дрожащие симпоты, она поняла, что лежит на Мо, который превратился в привычного огромного рыжего кота.

— Мо, мы где? — спросила она его, хотя уже знала, но желала подтверждения.

— На Глаурии, — кратко ответил ей Мо.

— У тебя голова болит? — спросила его Маргина.

— Как ты знаешь, у меня, как и у тебя, её нет, — ответил Мо, не поворачивая к ней головы. И, вообще, разговаривали они виртуально, но мысли тревожили у Маргины то, что считалось головой. Мысли тревожили не только голову, но и всё симпоты её тела, которое возлежало на пушистой шкуре Мо. Маргина решила, что такие эксперименты с воздействием органических веществ на органы осязания она не будет делать никогда, а Мо запретит даже вспоминать о них.

Несмотря на своё состояние, она понимала, что лучшим средством избавить симпоты от губительного влияния алкоголя является работа, поэтому раскинула их, чтобы оглядеться. Они находились у подножья зелёной горы с острым частокол скал наверху, окружавших верхнее озеро, где находился остров со станцией репликации.

«Да, — подумала Маргина, — а до озера Сван ещё шагать и шагать». Маргина решила, что лучшее в такой ситуации – созерцать окружающее и нежить симпоты приятными, красивыми эмоциями. Тем более что вокруг разноцветными красками красовалась та пора года, когда весна постепенно переходит в тёплое лето, когда нет палящего солнца, и воздух не дрожит от жары.

Маргина соскучилась по своей дочери Байли. Пусть она не родная мать, но сердцем, пусть и виртуальным, она прикипела к дочери и беспокоилась так же, как о родной, Элайни. Следовало раскинуть симпоты, чтобы узнать, где она находиться, но Маргине хотелось побывать в столице, Фаэлии, увидеть то место, откуда ей так долго пришлось управлять страной.

Сейчас, по прошествии некоторого времени, она ничуть не жалела, что отдала управление в молодые руки. У неё появилось так много времени для себя, что она нашла человека, пусть и не человека, но всё же родную душу, с которой ей хорошо и уютно. Она пошамкала руками рыжую шерсть родной души, и та отозвалась ироничным хмыканьем. «Не лезь в мои глифомы» — лениво отозвалась она, продолжая свой неторопливый экскурс по своим воспоминаниям.

Как-то мягко и неожиданно в её воспоминания заплыла флаэсина и Маргина, отвлечённая на мгновение, раздосадовано подумала: «При чем здесь флаэсина?» — но та не исчезала, а, наоборот, росла в размерах.

Маргина поняла, что действительность заползла в её реминисценцию не спросив разрешения, тем самым испортив состояние эйфории и созерцания.

— Приятно видеть вас в добром здравии, — сказал ей стратег Вейн, спускаясь по лесенке с борта флаэсины

— Здравствуй Питер, — обрадовалась Маргина, приподнимаясь на спине Мо, — как я рада тебя видеть.

— А как я рад, — широко улыбаясь, ответил Вейн. — Вам никто не говорил, что вы необычайно похорошели?

— Слышал, Мо? — Маргина дёрнула кота за шкуру.

— Рад видеть вас, Мо, — сказал Вейн, протягивая коту руку, а тот в ответ вытянул свою, человеческую, на что Вейн заметил: — Никак не привыкну к вашим трансформациям.

— Как дела в Фаэлии? — спросила Маргина.

— Дел в Фаэлии никак, — ответил Вейн с лёгким сожалением.

— Почему? – убрала улыбку Маргина.

— Потому, что все в новой столице, Боро, — улыбнулся Вейн. — Вы что, забыли? — он посмотрел на Маргину и добавил: — А за Фаэлией присматриваю я.

Решили лететь на флаэсине, чтобы бедному Вейну составить компанию, который тут же пожаловался, что в Фаэлии ему не с кем даже поговорить.

— А что, Джозеф Фрост тоже в Боро? — удивилась Маргина.

— Да, — печально ответил Вейн, — одна радость Вася Филимонов, интереснейшая, скажу вам личность.

— Это тот, что с Земли? — удивилась Маргина. — А что он в Фаэлии делает?

— Он ведёт линию передач в Фаэлию, — сказал Вейн и с довольной улыбкой добавил: — Скоро в бывшей столице будет электричество.

Вейн не поленился и сделал крюк в сторону Литу, где Вася Филимонов, бывший житель Земли и работник Каневской ГЭС, вместе с бригадой ставил опоры и тянул провода ЛЭП. Издали увидев флаэсину, он вышел вперёд и помахал им рукой. Когда флаэсина села, он тепло поздоровался с Вейном и внимательно всмотрелся в лицо женщины.

— Вы?! — воскликнул он, узнавая. — Как Байли обрадуется! Откуда вы?