Волшебство - Елена Федоровна Янук

границ эльфы восприняли с радостью, дело в том, что поркам не миновать Лазури на пути к нам. Значит, от того как их встретят люди, зависит, смогут ли враги попасть к эльфам. Ради того, чтобы не позволить врагам топтать свои священные рощи и разорять дома, эльфы готовы отдать все.

Но времени осталось совсем мало. Эльфийский флот уже вышел на перехват вражеских судов, но королевский флот Лазури из-за стеснения льдами, опасных глубин и противных ветров очень задержался.

Так что скоро часть вражеской эскадры достигнет Приморья. Возможно порки уже где-то рядом, заняли позицию, ждут главные силы, подбирая отставшие корабли.

Главное, что люди и эльфы предупреждены и дальнейшие события в их руках.

Оставив Лорма возиться с завтраком, я вышел из палатки. И вдруг, не знаю, откуда это взялось, — когда я повернулся и посмотрел на длинный ряд палаток с дымками от костров, на затянутое тучами небо, мною овладела такая безумная тоска по Оль, что я с трудом вздохнул.

Со вздохом прислонился к плетеной стене походного домика и уставился глазами в землю. Зачем я делал это, путаясь и убегая, зачем разрывался на части⁈ Все это неразумно и несправедливо: гневался, кидался из стороны в сторону, разбивая вдребезги все, что я с таким трудом привел в своей жизни в порядок.

Долго стоял у стены, прекрасно понимая, что надо делать. Но положить на алтарь чьей-то магии все, что я достиг в жизни… тяжело. Ко всему добавилось осознание, что я навязываю девочке то, с чем сам не готов смириться. И это понимание… Оно не помогало. Но на этот шаг надо решиться. Думаю, Лорм поймет. И поможет.

Вернувшись в палатку, я достал из большого ларца для одежды и белья, сундучок с книгами и письменными принадлежностями. Сел на лавку и выставил на стол чернильницу.

— Что задумал? Еще одну войну предотвращаешь? — пошутил дядя, усевшись на мою кровать.

Я поднял в картинном удивлении брови:

— Я занимаюсь предотвращением войн только в свободное время, сейчас я занят…

Лорм улыбнулся.

— Тогда составь компанию простому эльфу, не вершащему судьбы мира. Лионель привез вино своей матушки, оделив кувшином своегокомандира.

— ХитрыйЛионель, это он старался, чтобы командир в следующий раз охотней отпустил его проведать маму?

Лорм поморщился:

— Ты только не пошути так при эльфах, никто не подумает, что это юмор, это настоящее оскорбление, сомнение в благородстве поступка честного эльфа.

— Да, я знаю… — отмахнувшись от наставлений дяди, я написал просьбу Дубовикуо зачисление в один приморский отряд моего человека. Думаю, он не откажет. Высушив подпись, я свернул письмо свитком, уложил в ларец и обернулся к Лорму:

— Так, где там твоя взятка? — с насмешкой спросил я.

Дядюшка поморщился, но тут же выставил на стол кувшин и кружки.

— Я иду к своей невесте…

Лорм оцепенел.

— Идешь к ней? О чем ты говоришь, тролль тебя возьми? Как ты с раненой ногой собираешься воевать с порками⁈

Тут до меня дошло, почему Лорм так настаивал, чтобы я был в его отряде. Попытка защитить калеку не засчитана, однако я оценил доброту егонамеренья, хотя терпеть не могу, когда меня жалеют.

— Я буду лекарем. Воевать предоставлю другим, я свое отвоевал.

— Ну и хорошо. Ты меня успокоил. — Лорм взял со стола кружку с остатками вина и сделал глоток. — А то я на какой-то момент я потерял надежду увидеть тебя в живых. Не мне тебе рассказывать о порках.

— Думаешь мне легче, что девочка будет в самой гуще?

— Я со своим отрядом буду рядом. Если что, прикрою. Но, если вспомнить, что эта «девочка» разделала меня как лис кролика, что, кстати, никому еще не удавалось, то… — Лорм красноречиво покачал головой.

— Всего лишь неожиданность. Но порков, в отличие от тебя, врасплох не застать, хотя меня волнует другое. Я гневался на несправедливость, обрекшую меня на несчастье быть привязанным к незнакомке, перенося гнев на нее. Но узнав Оль лучше, понял, что привязывать ее ко мне, следуя чему-то непонятному велению, еще несправедливей.

— Так вот почему ты стремишься оказаться с ней. Это попытка исправить несправедливость или привязать ее к себе? На нее же магия драконов не действует.

— Просто желание быть рядом… — вздохнул я.

Сидя перед пылающим костром, я предавался печальным размышлениям о том, что мы с Ольгердой стали жертвами навязанной нам игры. Я нес плату за кровь драконов, но она была совершено не при чем. Это порождало жуткое чувство вины. Но выбора не было.

Глава восемнадцатая

В пещеру к Ольгерде я попал не скоро, неделю заняло путешествие в Лазурь и подготовка документов у короля.

Дубовик изменился: усталый взгляд и первые седые пряди в темной копне, красоты не добавляли. Ее величество Лилея, помогавшая мужу, тоже осунулась: выступившие скулы на похудевшем лице, придавали ей вид вестника смерти из заморских легенд.

Мне они обрадовались, хотя, вероятно, в душе считали, что в дни испытаний я должен был остаться с ними, но ушел. Но все же не хотели отпускать, предлагая место советника при короле.

— Ваше величество, я там, где нужен больше. Сейчас я нужен в отряде ваших стрелков-разведчиков.

Я поведал об успешной диверсионной деятельности отряда Ольгерды, надоумив короля наградить верных воинов. Неожиданно Лилея подтвердила мои слова:

— О, я лично знакома с Олеандром и его отрядом. Очень серьезный парень.

— И Ясенец отзывался о нем как о талантливом командире… — задумчиво добавил Дубовик. — Но почему ты решил попасть именно в этот отряд?

— Я должен быть там… Ваш приказ о назначении меня командиром я приберегу на всякий случай. Пока я появлюсь там в качестве лекаря. Еще мне нужно ваше разрешение на присутствие на территории Лазури эльфийского отряда мечников.

— Ты что-то знаешь и не говоришь мне? — не скрывая угрозы прищурился король.

— Только предполагаю. И хорошо, если я ошибаюсь. — Поджав губы, я замолчал, показывая, что больше ничего на эту тему не скажу. Но через секунду спросил:

— А что с рекрутами? Идет набор?

— У меня не так много людей… — король тяжело вздохнул. Ну да, людьми Лазурь не богата.

— В качестве контрибуции потребуйте от владыки эльфов устроить заслон из передовых эльфийских войск в Приморье. Он в этом сам заинтересован, хотя приморцы будут недовольны, но недолго, ровно до появления порков.