Академия «505». Крах Ремали. Часть 1 - Дария Эссес

нужно найти человека с идеальным генетическим кодом, который совпадал бы с кодом дочери, но на месте отрицательных клеток содержал бы положительные.

И после одного-единственного предложения сочувствие сменилось леденящим душу ужасом.

Больной ребенок.

Опыты над людьми.

Поиск идеальных организмов.

– Простыми словами, ей нужно было найти ее абсолютного клона.

– Или создать.

Повернувшись на мои слова, Крэйтон удивленно приподнял бровь.

Я посмотрел на расплывающиеся перед глазами буквы. Воздуха в легких не хватало, и почему-то в эту секунду я почувствовал себя таким маленьким, будто мне снова было пять лет. Когда я в одиночку сражался с миром, но хотел прекратить борьбу, потому что знал: выхода никогда не будет.

Боль циклична.

Она не проходит навсегда.

– Джонатан Алькастер отдал ей свою новорожденную дочь на эксперименты. Она стала их биологическим материалом, – прочитал я почти шепотом. – На протяжении многих лет Триона совершенствовала организм девочки, чтобы сделать его идеальным для пересадки. Чтобы извлечь спинномозговую жидкость, пожертвовать двойником и спасти… свою дочь.

Пожертвовать.

Пожертвовать.

Пожертвовать.

Я пошатнулся от осознания.

Мою грудь прострелила такая яркая вспышка боли, какой я не чувствовал ни разу в жизни. В ушах зашумело. Мне захотелось кричать, крушить, выть во всё горло, потому что Лира была рождена, чтобы умереть. Потому что родной отец отдал ее в руки незнакомой женщины. Потому что каждый день подводил ее к концу.

Мою сестру использовали

каждый

божий

день.

Ксивер тут же вскочила с кровати и бросилась передо мной на колени. Я даже не заметил, как скатился по стене, пока Рейвен тихо всхлипывала, а Роксания смотрела прямо перед собой.

Я был пуст.

Я медленно погибал.

– Эй-эй, – прошептала она, положив ладони на мои щеки. – Ты со мной, солнце? Посмотри на меня.

Я замотал головой.

– Не могу… Я не могу…

Боль циклична. Как и время.

Почувствовав нехватку кислорода, я потянулся к Ксивер и обвил руками ее талию. Мягкое тепло проникло под кожу, а запах чего-то родного пытался усмирить демонов внутри. Ксивер села рядом и положила мою голову себе на плечо, нашептывая слова успокоения, пока я пытался не развалиться на части.

Триона искусственно вырастила Лиру.

Чтобы спасти свою дочь.

– Твою мать, – пробормотал Зейден, уткнувшись лицом в ладони.

Я встретился взглядом с Роксанией. В ее глазах стояли непролитые слезы. Мне не нужно было спрашивать, что она чувствует, потому что в отношении Лиры мы всегда испытываем одно и то же.

Страх и боль.

Боль и страх.

Крэйтон подошел к ней и прижал к себе в попытке успокоить. Я тоже должен был сделать это, но мог лишь хвататься за единственного человека, который способен успокоить меня.

Осознание – самая дерьмовая вещь на свете.

– Читайте дальше, – прохрипел я спустя пару минут.

– Ты уверен? – тихо спросила Ксивер, наклонившись ко мне.

«Нет!» – хотелось закричать мне, но я как всегда сказал:

– Уверен.

– После каждого этапа эксперимента Лире стирали память, – подала голос Рейвен. – С каждым годом ее организм становился всё сильнее, однако лишь в 2049 году она была готова к пересадке.

– Но сбежала, – прошептала Роксания.

Побег.

Тот побег спас ее?

– Словно почувствовав, как ее тело и разум кричат о помощи, Лира сбежала, – продолжила Рейвен. – Однако ЦЭС отыскал ее и вернул на опыты. Она не погибла во время Падения. Лира Алькастер впала в летаргический сон, и никто не мог ее пробудить. Тогда Триона начала проводить эксперименты над другими организмами, а затем кое-что осознала.

Рейвен выдержала короткую паузу.

– Власть, которую дарит ей генная инженерия.

На несколько долгих минут мы замолчали.

Она чувствовала. Лира чувствовала, что если не сбежит – то умрет. Моя сестра всегда была борцом.

Однако это не спасло ее.

Но спасу я.

– Параллельно лечению дочери Триона решила создать сверхлюдей и подчинить себе самые сильные организмы, которые проложили бы ей путь к правлению. Взрыв в лаборатории только поспособствовал этому, а желание…

Рейвен не смогла произнести последние слова, однако их произнес я:

– Желание спасти ребенка превратилось в желание захватить мир.

Глава 17

Почему ты ушла от меня, мам? Я была плохой дочерью? Слишком грубой и закрытой, не такой солнечной, как Крэйтон? Если ты вернешься, я изменюсь, правда. Пожалуйста, просто приди и забери меня отсюда. Я больше не могу тут находиться. Кажется, схожу с ума. Это наказание за то, что я сделала в Акранесе? Или за то, что пожелала вам смерти, когда вы нас оставили? Но ведь я простой человек, который умеет чувствовать. Почему мне нельзя чувствовать, мам?

Мам.

Мамочка.

Вернись ко мне.

Личный дневник Ксивер Зальцри, 2053 год, Круачейн

Глубоко вдохнув и выпустив из легких воздух, я постучала в дверь.

– Входите.

В голосе мамы как всегда слышались озорные нотки, потому что Джульетта Зальцри никогда не унывала. Конечно, в силу тяжелого характера и импульсивности у нее случались срывы, но со мной и Крэем она всегда улыбалась и смеялась. Порой я знала, как тяжело ей приходится, и задавалась вопросом: она когда-нибудь сорвется? Расплачется и скажет, насколько ей тяжело?

Но такого не происходило. Никогда.

Возможно, она открывала эту часть души только папе.

Он, кстати говоря, тоже был здесь. Увидев меня, отец поднялся со стула и приветливо улыбнулся, отчего шрамы на его щеке искривились. Только войдя в палату, я увидела, как мама проводит по ним пальцами и что-то тихо шепчет.

Они правда любили друг друга.

– Привет, маленький океан.

Мне захотелось расплакаться.

– Привет, – откашлявшись, ответила я и вошла внутрь. – Мы можем поговорить?

Мама похлопала ладонью по кровати, а отец разглядел что-то в моем взгляде и согласно кивнул, двинувшись к выходу. Почему-то с ним мне всегда было легче найти общий язык. Наверное, ребенок внутри меня всё еще не мог смириться с тем, что самый любимый человек в его жизни – мама – в один момент просто исчез.

Я всегда любила их одинаково, но она была центром моего мира.

Как только дверь закрылась, я пробежалась взглядом по комнате.

– Разве твоей дочери не положена такая же палата? Что за социальное неравенство? – Я наигранно надулась. – У меня не было телевизора.

Мама весело хмыкнула.

– Я умирала со скуки и заставила Исайю повесить его. На весь город всего около двадцати телевизоров, прочей техники и вовсе по мелочи. Альтинг всё уничтожил.

Я присела на краешек кровати и поинтересовалась:

– Как ты себя чувствуешь?

– Намного лучше. Врач сказал, завтра уже выпишут.

– Что за врачи здесь вообще работают?

– Некоторые были