Жемчужина темного дракона (СИ) - Скляр Виктория

— Ну не я же, — закатил глаза Лу. — Он у нас на самом деле хороший, просто дерганный из-за Расона, — серьезно сообщил Луинар. — Мы все из-за этого не в своей тарелке, — признался император и посмотрел на меня. — И она права. Сестренка, ты выглядишь как та самая нежить, которую мы уничтожаем. И прими ванну, или ты надеешься, что Расон тебя по запаху найдет и вернется к нам?

— Шут, — слабо огрызнулась я, но все-таки поднялась на ноги. Вот только я не думала, что так сильно ослабла. Мои ноги предательски подкосились, перед глазами все завертелось, и если бы Лу не успел поймать меня за руку, то я бы точно рухнула на пол. — Нужно поесть.

— И поспать, — строго сказал Лу. — Я тоже хочу найти Расона, сестренка, но убивать себя ради этого не стоит. Он нам этого не простит и тебя из-под земли достанет. Идем, отведу тебя на кухню, — и, не спрашивая разрешения, меня просто взяли на руки и переместили порталом.

Стоило мне унюхать аромат жаренного мяса, овощей и свежей выпечки, у меня аж слюнки потекли и ноги едва не подкосились от голода. Не соображая, я практически накинулась на еду, словно не ела несколько недель.

— Тише, тише, госпожа, иначе живот заболит, — пожурила меня Марна, также недовольно смотря на меня, как и император. — До чего вы себя довели, госпожа, так же не делается! Господин будет гневаться, когда увидит, как вы исхудали! Вы ведь и без того совсем тростиночка были… Еще и Бал на днях.

— Его не отменили? — удивилась я. Насколько мне было известно, после того, что произошло моя будущая свекровь высказалась довольно точно и неотвратимо. Но, видимо, в какой-то степени я поняла ее неверно. — Мне казалось, что Шалфея была настроена серьезно, — нахмурившись, посмотрела на Лу, который выглядел совершенно не удивленным подобному повороту.

— Она и настроена, только ты ее неправильно поняла. Она меняет тему Бала на Новое начало. Он будет ознаменовать новую эру нашей семьи… без Эгана. Это будет наш новый рассвет — счастья, процветания и полной свободы, — объяснила Марна, ласково мне улыбнувшись.

И почему я не удивлена, что Шалфея вновь все переиграла?

Эта невозможная женщина постоянно все меняла и перекраивала, как ей хотелось. И в какой-то степени, это было даже хорошо. У меня сейчас совершенно не было ни желания, ни сил заниматься чем-либо, кроме поисков наших потеряшек. Шалфея настоящий подарок и когда все окончательно закончится, я обязательно поблагодарю ее и постараюсь как можно скорее обрадовать новостью о пополнении в семье. Мне уже не раз намекали на то, что пора бы уже становиться пузатой и неповоротливой на счастье свекрови, драконов и слуг.

Проблема была в том, что даже после поимки Эгана я не чувствовала себя в безопасности. Даже за магической защитой, под неустанным бдением драконов, которые не спускали с меня глаз, я не ощущала спокойствия.

Расон… Где же ты? Что с тобой случилось? Жив ли ты?..

Жив!

Я точно это знаю, иначе и быть не может. Лу сказал, что наша связь настолько сильна, что я бы ощутила смерть… я бы погибла следом, разделяя боль и агонию своей пары, но вот что толку от этой связи, если мне не под силу даже почувствовать своего избранника?!

Где эта сила пары и истинности, когда она так нужна?!

— Где ты? — прошептала я в пустоту темной комнаты, в которую меня практически силком затолкал Лу после сытного ужина. — Подай хоть какой-нибудь знак… покажи, где тебя скрыли от меня… — молила я тишину, чувствуя, как предательски дрожало тело и сердце разрывалось от тоски и тревоги. Каждый день, каждая минута, проведенная вдали и в неизвестности, пронзали меня сотнями острых ножей и ядовитых стрел. Я была готова на все, чтобы спасти своего дракона… Но никакие жертвы не помогали. Я истощала себя, снова и снова прибегая к помощи кольца-артефакта, магии, которую не понимала, но умоляла помочь, однако… это не помогало.

Трилицый!

Я молила богов и высшего, я хотела лишь одного — спасти своего единственного. Мои руки дрожали от желания прикоснуться к родному телу, провести по спутанным волосам, поросшей за эти дни щетиной щеке и прижаться к жару, согревая свое продрогшее от одиночества сердце.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ворочаясь в постели без сна и снедаемая убивающим и разрывающим на части предчувствием, которое стало моей второй кожей, я не могла сосредоточиться ни на чем, кроме своего страха. В голове мелькали картинки расправы, боли и ужаса, я не могла контролировать эти чувства, что овладели мной, как призрак, проникая в душу и выворачивая ее наизнанку. Меня ломало и разрывало, не позволяя даже не минуту ощутить свободу спокойствия или хотя бы уничтожающей все преграды усталости. Нет, у меня это отняли, меня, словно осушали, и с каждым днем становилось лишь хуже, страшнее и больнее.

Он пленен.

Он сломлен.

Он не любит тебя.

Ты бросила его.

— Какого демона?! — стиснув пальцами простыню, я села на кровати. Мои руки дрожали, а сердце гулко билось в груди. Метнув в сторону закрытой двери взгляд полный ярости и разочарования, я вновь услышала голос — такой знакомый и ненавистный.

«Я сломал его, и сломаю тебя».

— Это все иллюзия. Ты в клетке, у тебя больше нет магии, — на грани слышимости прошептала я, чувствуя, как предательская дрожь прокатилась болью по телу, стискивая внутренности железным обручем безысходности.

«Играй в магию, маленькая принцесса. Но ты не найдешь его без моей помощи. Только я знаю, где сокрыт твой возлюбленный», — голос был пропитан желчью и насмешкой.

Я точно знала, кому принадлежал этот голос, и была уверена, чего он добивался, и понимала, что не нужно идти на поводу у этого больного психопата, но где-то в глубине души, осознание истинности слов Эгана не позволяли думать здраво.

Только он знал, где Расон и даже Жюльтер, только он мог сказать нам, где искать дракона и феникса. Пока мы здесь действительно играли в магию, изучая скрытые возможности истинной связи пары, Расон был заточен и скрыт. Его могли пытать, или… превратить во что-то немыслимо жуткое, его могли заточить в самом страшном кошмаре… А мы тут играли.

«Приди ко мне, маленькая принцесса и я скажу, где твой возлюбленный»

— Смешно, — мой голос надломился, и горькая усмешка окрасила лицо сломанной маской отчаянья. — Я не дура, Эган. Ты ничего не делаешь просто так.

«Он же мой сын».

— Плевать тебе на это! Не играй со мной!

«Грозная маленькая принцесса. На что ты готова, чтобы спасти своего дракона? Неужели ты позволишь миру процветать, пока Расон мучается в агонии ужаса?!»

Позволю ли я миру процветать и жить, пока Расон…

Головой я понимала, что жизни миллионов ценнее и важнее жизни одного, но как приказать сердцу не разрываться от боли и тоски, когда жизнь этого одного принадлежит Расону?

Мне было известно, что Эгану нет веры ни в одной из ветвей времени и даже жизней. Он бесчувственный, жадный паразит, который питался болью и горечью окружающих, он тот, кто пытал собственного сына, наплевал на связи семьи и отправил Шалфею в мрак сонного царства, он был готов уничтожить всех и каждого…

Но он единственный, кто знал, где был спрятан магией Расон и что с ним…

Позволить миру процветать ценной жизни моего дракона или довериться самому страшному кошмару нашего мира?

Двадцать вторая глава

Существует ли правильный выбор.

Наверное, в целом каждый выбор правилен в какой-то стороны.

Но что делать, если ты выбираешь работать с психопатом, который хотел поработить целый мир, в угоду своей гордыни и эгоизма, что были большего него самого?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В таком случае верного выбора нет априори, и поэтому окружающим не стоит удивляться, когда они узнают детали моего поступка.

И сейчас, стоя перед клеткой, в которой заперли самого ужасного и опасного преступника мироздания, я чувствовала себя не просто дурой, а полноценной идиоткой, потому что этот… мужчина гаденько улыбался, изучая меня. Он так и светился превосходством, которое расходилось волнами холодного жара по всей камере.