Эвангелина Андерсон - Сделка с дьяволом

— Моя семья никогда не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что я не могла измениться, — сказала я, сочувствуя ему.

— Да, но мои родители решили, что наша фамилия окончательно запятнана. И так они… — на мгновение горло Джуда перехватило, и я поняла, что все это доставляет ему много боли.

— Да? — сказала я мягко.

— Они вышли на солнце, — сказал он забитым голосом.

— Но…вы же не любите солнца?

— Оно убивает нас. Да. Они оба были сожжены до пепла, — он вздохнул, — после этого, я был очень зол в течение долгого времени. Я перенял узды правления бизнесом отца, и я сделал это довольно жестоко, — он горько рассмеялся, — как ни странно, в те годы и установилась моя жестокая репутация. Я предполагал, что если мой вид хочет бояться меня пусть и боится. Так я и сделал.

— Что случилось потом? — мягко спросила я, — как ты справился с этим?

— Одному никогда не справиться с этим, — сказал Джуд, — но можно научиться жить с этим. Именно так я и сделал, но лучше говорить о своем прошлом с другим, чтобы разделить свое горе.

— Так ты испытывал мою боль, когда я рассказала тебе, что со мной случилось? — сказала я.

— Я думаю, мы уже договорились, что я предпочитаю аромат других твоих эмоций, — сказал Джуд мягко и взял меня за руку. Он нахмурился.

— Лус, ты ранена.

— О чем ты говоришь?

Я посмотрела вниз и поняла, что он смотрит на мои запястья. Картофельный суп Рози восстановил меня, и заживление пошло быстрее, но следы от серебряных наручников были видны и всегда будут, Энгл надеялся не обездвижить меня, а заклеймить. Запястье, где я себя прокусила, чтобы спасти Джуда, было еще видно, но я надеялась, что через день или два все пройдет. Если конечно иметь нормальное питание и отдых.

У Джуда были другие планы.

— Позволь мне излечить тебя, — спросил он, кивая на мои запястья.

— Твоей …. с помощью твоей крови? — неопределенно спросила я.

Он покачал головой.

— Я знаю, что ты не готова к этому, и вряд ли сможешь. Мне жаль, что я скрывал от тебя правду о связи. Я боюсь, что ты не сможешь мне доверять снова.

— Доверие надо заработать, — сказала я, изучая его глаза, — но я думаю, по крайней мере, я дам тебе шанс заработать его.

— Это очень хорошо, — он поднял мою правую руку к его рту и лизнул мягко по чувствительной стороне моего запястья, заставляя меня дрожать. Его язык был теплый, влажный и нежный, он осторожно облизывал меня, напоминая, как он облизывал другие части моего тела. Чувствительные части, которого уже пульсировали от потребности в его прикосновениях.

— Ты всегда так нежен, — шептала я, когда он продолжал кружить языком по моим рукам, чтобы убрать все ожоги.

— Ты видела достаточно жестокости в своей жизни. Как еще быть? — прошептал он, переключая свое внимание на другое запястье, из которого я кормила его. Он покачал головой.

— Твои зубы достаточно остры, но надо правильно прокусывать плоть.

Я начала смеяться, но звук превратился во вздох, когда он снова стал меня облизывать.

— Это не тот навык, который я намереваюсь использовать часто. Ты единственный человек, которого я кусала, не считая моей сестры, но это было в детстве.

— Хорошо. Я не переживу мысли о тебе, кусающей кого-то кроме меня.

Он облизывал меня снова, особое внимание, уделяя моему укусу. Я могла чувствовать, легкое покалывание, значит, он меня лечит.

— Сколько надо, чтобы тебя кусали? — я спросила его опять же заинтересованно.

— Это зависит от того, кто кусает, — его чувственные губы изогнулись в улыбке, из-за нее, все ниже талии перевернулось, — я наслаждаюсь тем, что ты меня кусаешь, особенно в шею.

— Почему в шею? — спросила я, поскольку он снова стал облизывать.

— Это, что-то вроде метки собственности либо, владения, если укус на видном месте.

— Но вампиры так быстро заживают, — сказала я, — еще быстрее оборотня. Как-то не очень похоже на метку.

— Это произошло бы, если бы мы были связаны, — сказал он спокойно, — запах моего тела изменился бы и стал похож на твой, так же, как изменился твой запах после того, как ты отдала мне свою девственность. Так же, как и другие оборотни могли обонять мой запах на тебе, вампиры, могли бы увидеть метки твоих зубов на мне.

— Так что они бы знали, что ты моя собственность? — спросила я с улыбкой.

— Скажем да. Конечно, я бы показывал твою метку с гордостью.

Он отдал мне мою руку, которая была практически исцелена, и напоследок поцеловал ее.

— Теперь все хорошо.

— Спасибо, — я посмотрела вниз на свои запястья. Я не хотела носить метки Энгла всю жизнь на моем теле, и я была благодарна, что Джуд убрал их.

— У тебя еще одна рана, — пробормотал он.

— Где? — я посмотрела на него.

— Здесь, — он большим пальцем провел по моей нижней губе.

— О. Я забыла об этом. Это Энгл ударил меня вчера вечером.

Я покачала головой. Весь ужас уже начал отходить, как будто это все произошло в другой жизни или с кем-то другим. Я была рада, что так быстро удалось отодвинуть эти воспоминания, но я задалась вопросом, заплачу или запаникую я в похожих обстоятельствах.

Глаза Джуда вспыхнули красным.

— И мне опять жаль, что я не смог убить его сам. Мне бы понравилось это занятие.

Я представила Энгла живого, но без шкуры, так же, как Кларка Вотера и задрожала. Некоторые вещи все равно не изменятся. Хотя он был так нежен со мной, но в нем была определенно темная сторона. Если он всем показывал только ее, не удивительно, что его боялись.

— Теперь я в порядке, — сказала я.

— Могло бы быть еще лучше. Если ты позволишь мне излечить тебя.

Его глаза снова запылали, но уже по другой причине. Так или иначе, я знала, что, если позволю излечить свою нижнюю губу, то назад дороги не будет. Я могла говорить о темной стороне Джуда сколько угодно, но то, как хорошо я себя чувствовала, когда он дотрагивался до меня, когда он ласкал меня. Слишком хорошо, чтобы останавливаться.

— Да, — прошептала я, — пожалуйста.

Джуд улыбнулся и наклонился вперед, чтобы облизать мою нижнюю губу. В длинном затаившем дыхании поцелуе, из-за которого мои соски окаменели, под шелковой красной блузкой, моя киска стала намокать и нагреваться. Прошло полторы недели, как мы занимались любовью, но все мое тело требовало его. А так как Джуд касался меня, я знала, что он знал это.

— Я тоже хочу тебя, любимая, — бормотал он, целуя меня ото рта к уху, — ты позволишь мне целовать себя?

Я знала, что он говорит не о моих губах, и желание пронеслось по всем моим нервным окончаниям.

— Я незнаю, — сказала я, пробуя думать ясно, в то время как он целовал мою шею, — возможно… наверно, мы не должны торопиться.