Развод. Не прощу за "походную жену" - Екатерина Гераскина

— Если этот мир — их источник силы, они не остановятся. Никогда.

Лири тихо прижала руки к груди, будто пытаясь согреться.

Огонь в костре затрещал, осыпаясь искрами.

В пещере пахло дымом и травами.

Потом в разговор плавно включилась Лири.

Голос её дрогнул, когда она начала рассказывать о том, как всё было.

Она пересказала, что её отец узнал страшный секрет — тот, что император долгие годы скрывал. И именно поэтому правитель принял решение ликвидировать и его, и его дочь. Всем же остальным сказали, будто отец Лири просто отправился на заслуженную пенсию.

Она рассказала о том самом «указе целителей», который император запустил по всей империи под предлогом поиска одарённых молодых специалистов. Но в действительности это был не указ, а ловушка. Император использовал найденных целителей, высасывая из них жизненные силы, чтобы очищать собственный организм и тела своих приближённых, которые всё чаще посещали этот мир.

Рассказала о подвале, где пропадали одаренные, но незнатные парни и девушки, где стояли огненные печи для ликвидации последствий.

Кроме того, эти же целители использовались, чтобы маскировать следы смертей на мануфактурах и шахтах, где использовали токсичную энергию.

Когда рабочие гибли, целители с тел убирали внешние признаки мутаций. Выходило, будто смерть наступила от воспаления лёгких, лихорадки или несчастного случая.

Арагон молчал, но его лицо мрачнело с каждой фразой. Губы были сжаты в тонкую линию.

— Здесь есть те, кто ещё не полностью превратился в неживых? — хрипло спросил он.

— Да, — ответила Лири, опустив голову. — Но многие уже на грани.

— Вы пытались выбраться из этого мира?

— Пытались, — она покачала головой. — Есть один стационарный портал, но он охраняется слишком хорошо. Имперскими воинами. Попасть к нему — всё равно что броситься в пасть твари. Они знают, что кто-то из уцелевших ещё жив, поэтому расставили ловушки. Те, кому удалось добраться до портала, скорее всего, уже мертвы.

— Из-за внешности… вас, наверное, принимали за монстров на нашей стороне.

— Думаем, да, — тихо ответила она. — Но чем дольше живёшь здесь, тем сильнее меняешься. Сначала — глаза, потом кожа, кости.

— На поле боя, когда идёт разрыв, никто не разбирается, кто перед ними — человек или чудовище. Ройберг, — резко бросил Арагон. — Расскажи свою историю.

Парень поднял голову, провёл ладонью по щетине, словно собираясь с мыслями.

— Мой отец, лорд Лойд, — первый противник режима императора, — начал он глухо. — Он написал мне письмо, предупредил, чтобы я был осторожен. Многим древним родам надоела эта бессмысленная война. Отец долго размышлял, почему невозможно закрыть разломы окончательно. Почему именно наследники старых родов гибнут первыми. Он начал копать. Думаю, то, что вы сейчас рассказали, ему не было известно. Но закономерность в смертях была очевидна.

Ройберг тяжело выдохнул.

— После письма от меня тоже решили избавиться, — продолжил Ройберг, глухо, будто слова давались ему с трудом. — Отец написал, что его пытались шантажировать моей жизнью, намекали, что «на передовой всегда случаются несчастные случаи». Что война забирает молодых и ретивых.

Он снова провёл ладонью по лицу.

— Он предупреждал, чтобы я был осторожен. Но кто знал, что сам генерал армии Нормийский замешан в этом? Что он главный подлец и предатель империи?  После одного боя меня намеренно оставили без прикрытия, будто случайно. И тогда я понял — это не просто совпадение. Они действительно хотели избавиться от меня.

Ройберг размял шею.

— На передовой... — он усмехнулся, но смех вышел сухим, безрадостным. — Там не успеваешь думать. Только видишь, как всё вокруг превращается в хаос. Я сражался до последнего, а потом… меня просто вырубили ударом в спину. Очнулся уже лазарете, там пробыл в беспамятстве, никак не мог прийти в себя. Мне казалось, меня специально опаивают. А потом и вовсе потащили в портал.  Генерал спас меня. Вытащил.

Он замолчал, глядя в огонь.

Арагон долго не перебивал. Парень стиснул кулаки — костяшки побелели.

— Они пытались припугнуть твоего отца через тебя, — глухо сказал муж наконец. — Чтобы заставить его отступиться.

Ройберг кивнул.

— На мне долг жизни.

— Это пустое, — отмахнулся Арагон. — Я спас бы любого на твоём месте.

Он перевёл взгляд на сына.

— Итак, Алекс. Как ты здесь оказался?

Тот молчал несколько секунд, затем хрипло сказал:

— У меня всё гораздо прозаичнее. Я служил, мне никто не угрожал. После твоего письма я присматривался к Нормийскому, обращал внимание на его распоряжения. И да, отец, ты был прав — никакого рвения закрывать портал у него не было.

Но попал я сюда иначе. Очередной прорыв. Сражение. Твари… их было слишком много. Все безумно агрессивные. Как теперь понимаю — среди них было множество неживых. Почему именно там